Бенвенуто Челлини

Вернулся в город он через неделю, был встречен герцогом. И получил обещание, что завтра будет решено дело с оплатой. Бенвенуто был полон ожидания. Сколько мук было с этим Персеем, и все-таки он, как и его герой, оказался победителем. Герцог, хоть и вставлял палки в колеса, оказался истинным ценителем. Он тоже горд собой, потому что показал своему народу, что разбирается в высоком искусстве. Интересно, как оценит его искусство этот меценат?

На следующий день Бенвенуто встретил во дворце мессир Якопо Гвиди, секретарь герцога. Он был приятелем Бандинелли, лучше всех во Флоренции разбирался в вопросах канонического права и очень не любил Бенвенуто, поэтому тот не пожалел для описания секретаря ярких красок. Он «подозвал меня своим крикливым ртом и надменным голосом и, весь подобравшись, с туловищем, как палка, словно окоченев, начал таким образом говорить»:

— Герцог велел узнать, сколько ты спрашиваешь за своего Персея?

Бенвенуто онемел. Его позвали торговаться? Не в обычае щедрых государей задавать такие вопросы художнику! Его работа бесценна, а ты дай, сколько позволяет тебе твоя щедрость.

— Его сиятельство совсем другое обещало мне два дня назад, — только и нашел что сказать Бенвенуто.

— Ты должен назвать свою цену под страхом немилости его светлости!

Вряд ли герцог поручил секретарю разговаривать с мастером столь жестко, конечно, это была его личная инициатива, но вид Якопо Гвиди, этой «ядовитой жабы», и наглый его тон привели Бенвенуто в ярость:

— О какой цене вы говорите? Если бы герцог заплатил мне за Персея и 10 тысяч золотых скудо, то и тогда не оплатил бы полностью мой труд. Этот разговор для меня унизителен. Знай я, что к этому придет, никогда бы не связался с этой работой.

Дальше пошла длинная словесная перепалка, полная взаимных оскорблений. Знаток канонического права умел ругаться как простолюдин, про Бенвенуто и говорить нечего. В этот же день все стало известно герцогу. Он позвал Бенвенуто и сказал ему гневно:

— За 10 тысяч скудо можно построить целый город.

— Ваша светлость найдет для этого самых разных работников, а для того, чтобы изваять второго Персея, вы не найдете никого.

Можно было бы возразить: а Микеланджело? Но великий мастер был уже стар, все это Бенвенуто провертел в голове. Дерзкий был ответ, что и говорить. Более того, Бенвенуто, не дожидаясь ответа герцога, ушел прочь. Что бы там ни писали про Козимо I, из нашего далека видно, что «тирания» в Италии была значительно мягче, чем, скажем, в Испании или Англии, не говоря уж о России. У нас на престоле был великий царь Иван Грозный.

Прошло несколько дней, и неожиданно для Бенвенуто его призвала герцогиня Элеонора. Наверняка ее развлекала склока между мужем и его строптивым скульптором. Она предложила Бенвенуто свою помощь, чтобы уладить размолвку. Каким образом она обещала это сделать, Бенвенуто не сообщает. Одно известно, герцогиня обещала, что он получит 5000 скудо.

— Я никогда не просил большей награды, чем благоволение его светлости, — ответил Бенвенуто. — Если его светлость дал бы мне за Персея все лишь одну крацию, то есть пять квартино, за труды, то я считал бы себя удовлетворенным, лишь бы великий герцог не лишил меня своего благорасположения.

Он отказался от предложения герцогини, но своими смиренными словами он никого не обманул. Герцог увидел в них не смирение, а непомерную гордость и наглость. Позднее Бенвенуто узнал, что, пытаясь оценить работу над Персеем, герцог запросил мнение Бандинелли. Тот поломался для приличия: мол, он в раздоре с автором, негоже ему судить об этой работе, но потом все-таки назвал цену — 18 тысяч золотых скудо. Ох, как это не понравилось герцогу!

Дошли до Бенвенуто и другие слова его светлости: «Меньше чем за два квартино я выброшу Персея вон. Таким образом мы сразу окончим все разногласия». Бенвенуто понял, что это не простая угроза, в гневе Козимо I был страшен, пора было искать пути примирения. В это время он был дружен с неким Джироламо дельи Альбиции, который принадлежал к скерани — личной полиции герцога. Бенвенуто называет его «комиссаром войска герцога». Этот «комиссар» и пообещал Бенвенуто вернуть расположение Козимо. Альбиции был умелый воин, смелый солдат, но он ничего не понимал искусстве. Альбиции «составил письмо», вернее сказать, бумагу, в которой была назначена сумма в 3000 золотых скудо, и деньги эти назначались Бенвенуто не конкретно за Персея, а как некоторое содержание. Герцог охотно подписал эту бумагу, Бенвенуто был полон разочарования, но дело было сделано. Герцогиня при встрече откровенно посмеялась над ним — сам виноват, со мной ты получил бы больше!