Бензин

…За стеной раздался протяжный удар гонга. «К вам пришли», – прокомментировал домашний компьютер. Семен Егорыч поднялся с унитаза, пригладил волосы и пошел в коротенькую прихожую. Гонг прогудел вторично. Что за черт? Семен Егорыч несколько раз глубоко вздохнул. В последнее время его настораживали неожиданные визиты. Нервишки сдают, что ли? Атутин отодвинул стальную пластинку антикварного глазка. Он не подключался к коридорным камерам и не имел дверного монитора, потому что Петруша не советовал. Он сказал, дескать, световод в квартире снижает гарантию приватной защиты от прослушивания и проглядывания. Атутин доверял Петруше и не доверял световодам. За дверью стояла молодая, хорошенькая, абсолютно незнакомая девушка. Она нерешительно протянула руку к звонку, потом как будто передумала и собралась идти дальше по коридору.

– Вам кого? – спросил Семен Егорыч в последний момент.

– Извините, ради бога, – девушка вернулась к двери. – Можно с вами поговорить? Я ваша новая соседка. Я из шестьсот двенадцатой.

Семен Егорыч еще раз взглянул в глазок, отодвинул щеколду и открыл дверь. Не искаженная линзой глазка девушка оказалась не просто хорошенькой, а очень хорошенькой. Невысокая, ладная, в простеньких светлых джинсах. И улыбка такая. (Семен Егорыч некоторое время не мог подобрать слова)… милая.

– Я знаю, уже поздно… – девушка переступила с ноги на ногу.

– Да вы проходите, – неожиданно для себя пригласил Атутин и отступил в прихожую.

Девушка вошла и с интересом огляделась.

– Как вас, кстати, зовут, соседка?

– Марина, – сказала девушка, разглядывая немой головизор со скачущими внутри яркими фигурками. – Протянутая модель.

– Не жалуюсь, хороший кубик, – сказал Атутин. – Меня можете величать Семеном.

– А по отчеству? – спросила девушка.

– Егорович, но без отчества удобней.

Девушка пожала плечами:

– Можно и без отчества. У вас две комнаты?

– Зал и спальня.

– Небедно, – уважительно сказала девушка. – У меня одна.

– Марина, вы, может быть, выпить хотите? – предложил Семен Егорыч, указывая на столик с початой бутылкой и лимонами. – У меня еще пара яблок есть.

– Да я вообще-то на минутку, – девушка опять переступила с ноги на ногу. – Хотела помыться, а фильтры для душа кончились. Фармарка на этаже закрыта. Вот я и подумала, позвоню к кому-нибудь, или фильтр одолжу, или на каком этаже «незакрывашка» спрошу. А то здесь нигде картинок нет.

– Картинок нет, – согласился Семен Егорыч. – Я дам вам фильтр, – он знал, на каком этаже открыта аптека, но ему было приятно присутствие ночной визитерши.

– Спасибо, – обрадовалась девушка.

– Вы спешите?

– Вообще-то не очень.

– Тогда давайте понемножку. За знакомство, – Семен Егорыч поднял со стола бутылку. – Это коньяк. Вы пробовали коньяк?

– Нет, – Марина приблизила лицо к бутылке. – А это крепко?

– Довольно крепко.

– Я крепкого не пью, – девушка нахмурилась.

– Господи боже мой! – воскликнул Семен Егорыч. – Да разве ж я вас пить зову? Коньяк не пьют, его смакуют.

– Ну ладно, давайте немножко, если это так вкусно, – наконец решилась хорошенькая соседка.

Семен Егорыч усадил Марину в кресло, достал второй стаканчик, нарезал яблоки и разлил коньяк. Девушка отпила немного пахучего коричневого напитка, зажмурила левый глаз, следуя жесту Семена Егорыча, подхватила дольку лимона и сказала, прожевав:

– Вроде ничего.

Они немного поговорили о каких-то пустяках. Марина допила свою рюмку, отказалась от второй, сказала, что все было тип-топ, и собралась к себе. Семен Егорыч принес ей из ванной фильтр. Девушка попрощалась и ушла.

Атутину стало тоскливо. Он выключил головизор, бесцельно побродил по пустому залу, потом представил себе, как Марина принимает душ, и плеснул себе еще конька пальца на три. «Так жизнь и напоминает тебе, что ты уже старый пень, – грустно размышлял Семен Егорыч. – И чего я так размяк? Пустил в дом совершенно незнакомую девушку. Нарушил самолично разработанный принцип. Уж больно мне приглянулась эта пигалица. А чем, спрашивается?» Семён Егорыч крепко задумался. Имелось что-то неуловимое, хмельное, как дымок сигареты с грассом, что его ум никак не мог ухватить. Какое-то давнее воспоминание. И тут Семёна Егорыча как током ударило. Ну, конечно же! Эта девушка была похожа на Нину. Не копия, разумеется, однако сходство имелось, и сходство разительное.

– Так вот чего я раздухарился, – пробормотал Семен Егорыч.

Столько лет прошло, а оказывается, ничего не забыто. Атутин-Семафор познакомился с Ниной в каком-то большом клубе, как теперь говорят, дансплясе. Семафору тогда было двадцать семь, ей – двадцать два. Три года они встречались, ничем друг друга не обременяя, получая от встреч одну сплошную радость. На четвертый год решили, что это судьба, и зафиксировали свой союз нотариально. Тут-то союз и распался. Ссоры, обиды, примирения, перемирия, опять ссоры.