Беовульф (Мифы. Легенды. Эпос)

и на кольца скуп,
и, презрев Судьбу,

он отвергнется

от Бога благостного,

ниспославшего ему

власть и золото;

между тем к окончанью

жизнь клонится,

обращая в прах

тело бренное,

1755

плоть ветшающую;
а на смену отжившему

придет конунг,

на рать расточающий

все богатства предместника

щедрой рукой.

Берегись же и ты,

милый мой Беовульф,

этих помыслов пагубных,

но ступи на путь

1760

блага вечного
и гордыню, воитель,

укроти в себе,

ибо ныне

ты знатен мощью,

но кто знает, когда

меч ли, немочь ли

сокрушат тебя,

иль объятия пламени,

или пасть пучины,

1765

или взлет стрелы,
или взмах меча,

или время само —

только свет помрачится

в очах твоих,

и тебя, как всех,

воин доблестный,

смерть пересилит!

Пять десятков зим[101]

я под сводом небесным

1770

правил данами,
утверждая оружием

их могущество

в этом мире

между многих племен,

и тогда возомнил,

будто нет мне

под небом недруга.

Но пришла беда! —

разоренье и скорбь

1775

после радости! —
Грендель, выходец адский,

объявился, враг

в дом мой повадился!

И от злобы его

много я претерпел

мук и горестей;

но слава Господу

Небоправителю,

что продлил мои дни,

1780

дабы ныне
эту голову изъязвленную

я увидел воочию

после долгостраданий моих!

Время! сядем за пир!

Винопитием

усладись, герой!

На восходе, заутра

я с тобой

разделю сокровища!»

1785

Слову мудрого радуясь,
воин гаутский

занял место

в застолье праздничном:

и дружине,

и стойкому в битвах

лучше прежней была

изобильная трапеза

приготовлена снова.[102]

Ночь шеломом

1790

накрыла бражников,
и дружина повстала:

сребровласого

старца Скильдинга

одолела дрема,

да и гаута сон,

щитобойца-воителя,

пересиливал,

и тогда повел

к месту отдыха

1795

гостя, воина,
издалека приплывшего,

истомленного ратника,

домочадец,

слуга, обиходивший

по обычаям древним

мореходов и путников

в этом доме.

Уснул доброхрабрый;

и дружина спала

1800

под высокою кровлей
зала златоукрашенного

А когда в небесах

ворон черный[103]

зарю возвестил,

солнце светлое

разметало мрак,

встали ратники,

меченосцы,

в путь изготовились,

1805

дабы вел их вождь
к водам, странников,

на корабль свой,

опытный кормчий.

И тогда повелел он

Хрунтинг вынести,[104]

остролезвое

железо славное,

и вернул сыну Эгглафа

с благодарностью,

1810

молвив так:
этот меч —

лучший в битве друг!

(и ни словом худым

о клинке не обмолвился

добросердый муж!)

а потом с нетерпением

рать снаряженная

дожидалась его,

поспешившего

1815

в золотые чертоги,
где предстал герой,

полюбившийся данам,

перед Хродгаром.

Молвил Беовульф,

сын Эггтеова:

«Ныне водим мы,

морестранники,

возвратиться

в державу Хигелака.

1820