Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах

1506
Теперь оставим гуннов — нам рассказать пора
О хлопотах и сборах бургундского двора.
Гостей богаче вормсцев не видел мир давно.
Оружье, платье, скакуны — все было им дано.

1507

С собой на праздник Гунтер взял витязей лихих.
Шло к гуннам десять сотен и шесть десятков их,
А также девять тысяч слуг и простых бойцов.
Оплакали друзья потом всех этих удальцов.

1508

Но вот коней взнуздали, настал прощальный миг,
И шпейерский епископ, уже седой старик,
Пригожей Уте молвил: «Король готов отбыть.
Пусть наших родичей господь не даст врагам сгубить».

1509

Сказала детям Ута: «Останьтесь здесь все трое.
Приснился нынче ночью мне сон дурной, герои,
Как будто всех пернатых в Бургундии у нас
Сразил неведомый недуг в один и тот же час».

1510

«Не страшны сны дурные, — воскликнул Хаген гордо, —
Тому, кто служит долгу и чести верен твердо.[1186]
Поэтому на месте владыки моего
Я постарался б тотчас же отбыть на торжество.

1511

Отправиться к Кримхильде мы все отнюдь не прочь.
У ней найдется дело любому, кто охоч
Во имя государя отвагою блеснуть».
Потом он горько пожалел, что торопился в путь.

1512

Конечно, Хаген дал бы совет совсем иной,
Когда б не донял Гернот его насмешкой злой.
Тот бросил: «Хаген помнит, кем Зигфрид был убит,
Вот и боится, что он сам Кримхильдой не забыт».

1513

Владетель Тронье вспыхнул: «Нет, страх неведом мне.
Коль скучно, государи, вам жить в родной стране,
Последовать за вами я к Этцелю готов».
Немало изрубил он там и шлемов, и щитов.

1514

Уже суда стояли у берега реки.
Взялись грузить проворно поклажу смельчаки.
До самого заката хватило им хлопот.
Всем не терпелось поскорей отправиться в поход.

1515

Велел король бургундский за Рейном стан разбить:
Еще хоть ночь Брюнхильда хотела с ним пробыть,
И до рассвета Гунтер с супругою вдвоем
Утехи ложа брачного вкушал в шатре своем.

1516

С зарею трубным звуком был лагерь пробужден.
В последний раз герои прижали к сердцу жен.
Не довелось обняться им больше никогда —
Друг с другом разлучила их Кримхильда навсегда.

1517

Сынам пригожей Уты служил один вассал
Усердно, верно, храбро, как долг повелевал.[1187]
В то утро он открыто признался королю:
«О том, что едете вы все ж, глубоко я скорблю».

1518

Затем добавил Румольт — так звался тот смельчак —
«Уж если здесь остаться не склонны вы никак,
Скажите хоть, кто должен без вас престол блюсти.
Ах, для чего себя послам вы дали обвести!».

1519

— «Хранить мой трон и сына ты, Румольт, будешь сам.
Изволь повиноваться во всем желаньям дам,
И облегчай посильно несчастным бремя бед,[1188]
И не страшись, что причинят нам у Кримхильды вред»

1520

Давно уж наготове стояли скакуны
Герои, нетерпеньем и радостью полны,
Перед дорогой дальней спешили жен обнять.
Как горько из-за них родне пришлось потом стенать!

1521

Но вот они толпою пошли к коням своим,
А дамы сокрушенно вослед глядели им.
Наверно, сердце многим шептало в этот час,
Что видят братьев и мужей они в последний раз

1522

Заколыхались стяги, ряды пришли в движенье.
Следили за бойцами в тревоге и волненье
Их земляки-бургунды с обоих склонов гор,
А витязи ликующе неслись во весь опор.

1523

Так вместе с королями отправились в поход
Вассалы-нибелунги[1189] — их было десять сот
И всех, вдали от ближних, у гуннов смерть ждала:
Кровь Зигфрида по-прежнему Кримхильде сердце жгла.

1524

Взял Данкварт, смелый воин, дружину под начал,
А Хаген, муж бывалый, пред строем первый мчал
И выбирал дорогу для спутников своих.
В восточную Франконию вдоль Майна вел он их.

1525

Оттуда к Швальбенфельду[1190] герои поскакали.
Был вид их так отважен, доспехи так сверкали,
Что всюду им немало дивился люд честной.
К Дунаю подошел отряд с двенадцатой зарей.

1526

Владетель Тронье первым спустился вниз к воде —
Бессменно нибелунгов он охранял везде.
На землю спрыгнул Хаген с поводьями в руке
И привязал коня к ветле, от волн невдалеке.

1527

Была пора разлива, на всей реке — ни судна.
Смекнули нибелунги, что им придется трудно:
Не переплыть Дуная — он чересчур широк.
Попрыгали они с коней в тревоге на песок.

1528

«Король, — воскликнул Хаген, — опасность перед нами.
Седой Дунай разлился, он весь покрыт волнами,
И если вы решите переправляться тут,
Боюсь, что многие на дно сегодня же пойдут».

1529

В сердцах ответил Гунтер: «Я это вижу сам,
И вы нас не стращайте, а помогите нам.
Ступайте, поищите — авось, найдется брод,
Где люди переправятся да и обоз пройдет».

1530

«Ну, нет, — промолвил Хаген, — тонуть не склонен я.
На кое-что получше сгодится жизнь моя.
Сведут меня в могилу лишь дорогой ценой —
Сначала гунны силою померятся со мной.

1531

На поиски пойду я, а вы побудьте здесь.
Наверно, перевозчик[1192] тут где-нибудь да есть.
В край Гельфрата[1191] доставит он всех нас, короли».
И поднял Хаген удалой свой добрый щит с земли.

1532

Герой на левый локоть надел его затем,
До глаз на лоб надвинул стальной блестящий шлем
И меч поверх кольчуги на пояс привязал.
Тот обоюдоострый меч любой доспех пронзал.

1533

По зарослям прибрежным бродя туда-сюда,
Воитель вдруг услышал, как плещется вода,
И вскоре ключ прохладный предстал его глазам.
Купались сестры вещие[1192] со звонким смехом там.

1534

Подкрадываться Хаген к ним стал, держась в тени,
Однако различили его шаги они
И вовремя отплыли, и он их не настиг,
Хоть их одеждой завладел за этот краткий миг.

1535

Сказала Хадебурга, одна из вещих жен:
«Коль вами будет, Хаген, наряд наш возвращен,
Мы вам, достойный витязь, откроем сей же час,
Чем празднество у Этцеля закончится для вас».

1536

Носясь, как птицы, сестры едва касались волн,
И, видя это, Хаген был нетерпенья полн:
Коль скоро им проникнуть в грядущее дано,
У них обязан вызнать он, что статься с ним должно.

1537

Промолвила вещунья: «Ручательство даю,
Что с вами не случится беды в чужом краю.
Без страха отправляйтесь и знайте наперед —
Окажут вам у Этцеля неслыханный почет».

1538

Словам ее был Хаген так неподдельно рад,
Что сразу отдал сестрам волшебный их наряд.[1193]
Когда ж его надели провидицы опять,
Они решились витязю всю правду рассказать.

1539

Воскликнула Зиглинда, вторая из сестер:
«Сын Альдриана Хаген,[1194] мы лгали до сих пор,
Боясь, что, рассердившись, уйдешь ты с нашим платьем.
Знай, угрожает смерть тебе и всем твоим собратьям.

1540

Вернись, пока не поздно, иль ждет тебя конец.
Не с доброй целью к гуннам ты зазван, удалец.
Вы едете на гибель, а не на торжество.
Убьют вассалы Этцеля вас всех до одного».

1541

«Не лгите, — молвил Хаген, — вам это ни к чему.
Не может быть, чтоб пали мы все лишь потому,
Что нам одна особа мечтает навредить».
Тут попытались сестры вновь пришельца убедить.

1542

Одна из них сказала: «Назначено судьбою
Тебе лишиться жизни и всем друзьям с тобою.
Нам ведомо, что только дворцовый капеллан
Вернется в землю Гунтера из чужедальних стран».

1543

Отважный Хаген вспыхнул: «Довольно слов, всезнайки!
Того сочту я смелым, кто скажет без утайки
Трем нашим государям, что перебьют всех нас.
Ответьте лучше, как попасть нам за Дунай сейчас».

1544

Она ему: «Коль скоро стоишь ты на своем,
То знай: вверх по теченью есть за рекою дом.
Живет в нем перевозчик, и тут другого нет».
Заторопился Хаген прочь, чуть выслушал ответ.

1545

«Постойте! — закричала из вещих жен одна. —
Вам, Хаген, на прощанье совет я дать должна,
Чтоб ваш отряд в дороге не потерпел урон.
Страной владеет здесь маркграф, зовется Эльзе он.

1546

Брат Эльзе Гельфрат правит баварскою землей.
По ней вам ехать надо с опаскою большой.
Всего же пуще бойтесь рассориться в пути
С тем, без кого вам ни за что Дунай не перейти.

1547

Так вспыльчив перевозчик, что худо вам придется,
Коль с ним у вас размолвка иль ссора заведется.
Пускай ему заплатит за труд владыка ваш.
Слуга он верный Гельфрату и переправы страж.

1548

Коль ждать он вас заставит, кричите что есть сил:
«Я — Амельрих злосчастный» — такой боец тут жил,
Но родину покинул, спасаясь от врагов.
К вам перевозчик приплывет, услышав этот зов».

1549

Признательность воитель ей выразил кивком
И, с сестрами расставшись, в кустах исчез молчком.
Он берегом песчаным пошел вверх по реке
И вскорости увидел дом за нею вдалеке.

1550

Он крикнул так, что голос донесся за Дунай:
«Живее, перевозчик, мне лодку подавай.
Коль на баварский берег меня перевезешь,
Получишь золотой браслет — взгляни, как он хорош».

1551

Богат был перевозчик,[1195] ни в чем не знал нужды.
Не очень-то прельщался он платой за труды
И слуг держал надменных, хозяину под стать.
Долгонько Хагену пришлось на берегу стоять.

1552

Тогда, перекрывая шум волн и ветра вой,
Герой возвысил снова могучий голос свой:
«Я — Амельрих, служивший у Эльзе вплоть до дня,
Когда изгнали с родины мои враги меня».

1553

Браслет он в воздух поднял на острие клинка,
Чтоб золото увидел гордец издалека
И низменную алчность оно в нем разожгло.
Тут перевозчик наконец схватился за весло.

1554

Для молодой супруги решил он взять браслет.
Кто обуян корыстью, тому спасенья нет.
На золото польстился по жадности глупец
И в стычке с грозным Хагеном нашел себе конец.

1555

Проворно перевозчик Дунай преодолел,
Но за рекой не встретил того, кого хотел,
Чем был в такую ярость и злобу приведен,
Что Хагену отважному свирепо бросил он:

1556

«Хоть Амельрихом тоже, быть может, вас зовут,
Другого человека я мнил увидеть тут.
Мы с ним родные братья, а вы солгали мне.
Сидите в наказание на этой стороне».

1557

«Свой гнев, — ответил Хаген, — уймите, бога ради,
И знайте: не придется вам нынче быть в накладе,
Коль вы перевезете товарищей моих,
С которыми приехал я сюда из стран чужих».

1558

Воскликнул перевозчик: «Не трать напрасно слов.
У тех, кому служу я, немало есть врагов,
И к ним я не намерен возить бог весть кого.
Коль жизнь твоя тебе мила, прочь с судна моего!»

1559

«И все ж браслет возьмите, — сказал герой ему. —
Придете вы на помощь отряду моему.
Коней в нем десять сотен да столько ж человек».
Но перевозчик закричал: «Не быть тому вовек!»

1560

Веслом своим тяжелым спесивец что есть сил
С размаху чужестранца по голове хватил,
И Хаген на колени упал, ошеломлен.
Гневливей перевозчика еще не видел он.

1561

Затем, чтоб не поднялся пришедший в ярость гость
И взяться за оружье ему не удалось,
Силач врага ударил по темени багром,
Но это для него, увы, не кончилось добром.

1562

Багор о шлем разбился, а Хаген вынул меч,
И голова скатилась у грубияна с плеч,
И витязь, вслед за телом, швырнул ее па дно,
О чем бургундам было им потом сообщено.

1563

Едва вассала Эльзе бургунд успел сразить,
Как лодку тут же стало течением сносить.
Встал на корме воитель и на весло налег
И все же повернуть назад отнюдь не сразу смог.

1564

Вверх по Дунаю судно в конце концов пошло,
Но тут переломилось широкое весло.
Хоть не нашлось другого, не оробел смельчак.
Ремнем подщитным он связал обломки кое-как

1565

И к берегу причалить с большим трудом сумел.
Над самою водою там лес густой шумел
И ждал вассала Гунтер с дружиною своей.
Сбежалась Хагена встречать толпа богатырей.

1566

Бургунды были рады, что витязь с ними вновь.
Когда же увидали они на судне кровь
Спесивого невежи, чью голову он снес,
Друзьями задан Хагену был не один вопрос.

1567

Шел пар от свежей крови, и Гунтер угадал,
Как завладел ладьею его крутой вассал.
Спросил он: «Где же судно вы, Хаген, раздобыли
И где же перевозчик сам? Знать, вы его убили?»

1568

Отперся хитрый Хаген: «Нашел я этот челн.
Он кем-то был привязан к ветле у самых волн,
А перевозчик даже не встретился со мною,
И если вправду он убит, не я тому виною».

1569

Король бургундский Гернот прервал беседу их:
«Я сильно опасаюсь за жизнь друзей своих —
Вдруг опрокинет лодку волною невзначай.
Как мы без перевозчиков переплывем Дунай?»

1570

Воскликнул Хаген: «Слуги, поклажу снять с коней!
Служил на перевозе я в юности своей
И равного мне было на Рейне не найти.
Даст бог, сумею к Гельфрату я вас перевезти».

1571

Коней загнали в воду ударами кнутов,
Чтоб вплавь они пустились одни, без седоков,
И реку переплыли лихие скакуны,
Хоть многие и были вниз теченьем снесены.

1572

На судно погрузили затем казну и кладь,
И стал владетель Тронье друзей переправлять.
Когда б он не работал весь этот день веслом,
Не быть бы многим витязям на берегу другом.

1573

Он десять сотен вормсцев сперва отвез туда,[1196]
Потом своих вассалов — красавцев хоть куда,
А после девять тысяч простых бойцов и слуг.
Трудился Хаген допоздна, не покладая рук.

1574

Когда отряд успешно им был перевезен,
Владетель Тронье вспомнил слова тех вещих жен,
Которых за купаньем врасплох он захватил.
За это жизнью капеллан чуть-чуть не заплатил.

1575

Над утварью церковной стоял сей муж святой,
Руками опираясь о бок челна крутой.
Не послужил защитой ему духовный сан —
Был за борт сброшен Хагеном несчастный капеллан.[1197]

1576

«Остановитесь, Хаген!» — вскричали смельчаки,
Извлечь пытаясь жертву из бурных вод реки.
Млад Гизельхер от гнева едва не онемел,
Но Хаген все ж свой замысел осуществить сумел.

1577

Король бургундский Гернот сказал ему в сердцах:
«За что погибнуть должен наш капеллан в волнах?
Зачем в Дунай глубокий его швырнули вы?
Любой другой лишился бы за это головы».

1578

Священник бедный на борт карабкался напрасно —
В беде бургунды были помочь ему не властны:
Ладьею правил Хаген, а он концом шеста
На дно спровадить норовил служителя Христа.

1579

Надежду на спасенье утратив наконец,
Пустился вплавь священник, хоть был плохой пловец.
И от жестокой смерти его избавил Бог:
Добрался он до берега и вылез на песок.

1580

Стал выжимать он платье, благодаря Творца.
Увидел это Хаген и помрачнел с лица,
А про себя подумал: «Нам всем конец сужден.
Не ложь, а правду слышал я от этих вещих жен».

1581

Едва была поклажа на сушу снесена,
Владетель Тронье в щепы разнес борты челна[1198]
И отогнал подальше от берега его
К большому изумлению отряда своего.

1582

Спросил в смятенье Данкварт: «Что ты наделал, брат?
На чем же мы поедем, когда на Рейн назад
Из королевства гуннов нас Гунтер поведет?»
Но Хаген не сказал ему, что за удел их ждет.

1583

Он только молвил: «Судно я изломал сейчас,
Чтоб ни один предатель, коль есть такой меж нас,
Покинуть не решился товарищей в беде.
Пусть знает: трусу всюду смерть — и в сече, и в воде».

1584

С бургундами на праздник скакал один боец.
Он звался шпильман Фолькер, и этот удалец
В делах был смел и пылок, в речах — остер и прям.
Понравился ему ответ, что Хаген дал друзьям.

1585

Коней бойцы взнуздали и собрались в дорогу.
У них пока что было потерь совсем немного:
Пришлось лишь капеллану вернуться с полпути
И в одиночестве, пешком, домой на Рейн брести.