Бер и Берегиня (СИ)

Я дернулся, стремясь проверить и свою шею на наличие такого же, но не смог дотронутся. Да что там, я и руки то поднять не мог. В отличие от Милоша, которого пристегнули за ошейник, я был пристегнут за руки. Попытался приподняться на локтях — и свалился обратно на каменный пол. Боль, только-только начавшая затихать, взялась за свое с новыми силами. Суставы выкручивало и выламывало, мышцы сводило судорогой.

— Тихо-тихо, бата, не шевелись. — на лоб упала мокрая тряпка, некогда бывшая футболкой. Моей или Милоша— не ясно. — Поломала нас сила этого уебка, — тихо говорил серб, пытаясь унять мою боль. Я знаю, наша Нина гоняла его по лекарскому мастерству, я же в то время был в, так скажем, командировке. Он протер мой лоб тряпкой еще раз. — Я и обратиться не могу. Эта тварь нас заблокировала. Я теперь человек, а ты… А ты бер.

В смысле я бер? Опустил взгляд — голова отозвалась тяжелым ударом крови по вискам— и увидел вздымающиеся бока и живот медведя. Но почему я не слышу его?

«— эй, ты тут?»— тихо позвал своего медведя мысленно, но ответа не услышал. То есть я заперт в теле медведя? Пиздец, приплыли.

— Что, и твой молчит? — спросил серб. Вопрос не требовал ответа, он был риторическим. — И мой тоже. Кир, что делать будем? Выдрать цепи не получается, я полночи пытался. Ошейник этот проклятый, — Вукович остервенело дернул полоску стали на своей шее, — Тоже не сорвать. Надо выбираться как-то.

Надо, брат, надо. Наши девчонки нас ждут. Мы обещали вернуться. Боль понемногу утихала, а я все звал своего медведя. Бесполезно. Бер молчал. Я не чувствовал его. Совсем. Как будто его… Больше нет.

24. Варвара Миронова

Из сна меня выдергивает широкая ладонь Глеба Ивановича. Непонимающе хлопаю на него глазами, пытаясь сообразить, где я.

— Варрварра, — он немного потряс меня за плечо, — Вставай. Нам надо идти.

— Что? Мы же только пришли.

— Только, только, — кивнул дед моего мужчины. — Кое — что произошло.

— Что-то с Кириллом? — сердце сжалось от нехорошего предчувствия, а внутренности стянуло в тугой узел страха.

— Я очень надеюсь, что это не они. — Глеб очень серьезно на меня посмотрел, и по спине побежал холодок липкого ужаса. — Птичка на хвосте принесла, что у местного недобитка-князька появились два новых пленника. Один из них человек, что ругается на языке, похожий на старославянский, а второй— медведь.

— Кирилл! — ахнула я, подскакивая с лавки.

— Тихо, оглашенная! — шикнул он на меня. — Нам надо тихо собраться и идти дальше. Есть тут у нас помощники. Надо до них добраться. А там уже будем думать.

Кивнув, я быстро обулась, застегнула куртку, нацепила на голову шапку, а Глеб собрал свой рюкзак, казавшийся мне безразмерным. И мы шагнули в лес.

В этот раз идти было тяжелее. Поднималась метель, бросая в лицо снег, который жалил щеки. Я подняла ворот повыше и натянула капюшон. Глеб же пер вперед, сквозь сугробы, словно перед ним была асфальтированная дорога, а не снежный лес. Но скоро и он стал замедляться.

— Так, малыха, — он обернулся ко мне через плечо. — Дальше пройдет только медведь. Поэтому….. — я успела лишь моргнуть, и передо мной стоял черный медведь с белой галочкой на груди. Подняв рюкзак он, засунув в лямки лапы, посмотрел на меня исподлобья. Я испуганно икнула и сделала шаг назад. В голове прозвучали слова Нины «Беры при обороте теряют человеческое сознание. Им все равно, кто перед ним— старики, женщины или дети». Ведь одно дело Бер Кирилла, который принял меня своей самкой, а другое — его дед. Ведь я ему чужая.

А Глеб словно прочитал мои мысли, грузно упал на лапы и направился ко мне. Я замерла испуганным зайцем, готовая в любой момент бежать так быстро, насколько я смогу. Но медведь ткнулся своей внушительной мордой мне в живот, и повернувшись спиной, просто лег рядом, оглядываясь на меня через пушистое плечо. Он что, предлагает мне залезть на спину?

Осторожно касаюсь шерстяного бока, пробегаюсь пальцами в перчатках по мягкой шерсти. Медведь подкидывает меня лапой, словно пушинку, и я залезаю на широкую спину, распластываясь в позе звезды на рюкзаке. Нащупываю краем ботинка лямку рюкзака и вставляю туда ногу, как в стремена. Так же поступаю со второй ногой. Мне кажется, или Бер одобрительно кивает?

А в следующую секунду вцепляюсь в шерсть черного медведя, стараясь не упасть. Дед моего мужчины начинает бежать, нет, просто нестись по огромным сугробам! Прячу лицо в ткани рюкзака, спасая его от ударов веток, и от жалящих снежинок. Метель набирает обороты, в ушах свистит ветер, оглушая. Но Бер Глеба не останавливается, а упрямо бежит вперед.

Внезапно становится тепло. Я не чувствую холода, мой живот, даже через всю одежду и рюкзак, согревает бегущий подо мной мощный зверь. Обнимаю медведя сильнее, стараясь передать ему частичку своего тепла, хотя умом понимала, что ему и так тепло, он же движется, да и шерсть у него густая, настоящая шуба.