Бер и Берегиня (СИ)

«— пойду.»- прорычали в ответ. Долго уговаривать меня не пришлось. В этот раз оборот занял намного меньше времени, чем до этого. Я полностью отдал контроль беру и он не подвел. Я отстраненно наблюдал, как огромный медведьс хрустом потянулся всем телом, на кошачий манер, тряхнул большой лобастой головой и, поднявшись на задние лапы, громким ревом оповестил возможных противников и любителей нападать на путников, о своем присутствии. Серыйхвостатый брат крутился рядом, тои дело припадая на передние лапы, приглашая поиграть в догонялки. И медведь согласился.

Деревья неслись мимо быстро. На мое удивление, огромная туша, казавшаяся неповоротливой, развила приличную скорость и маневренность, огибая и перепрыгивая через препятствия, встречающиеся на пути. Конечно же, волкалак был быстрее, но это сейчас не было важным. По лапам, которые я ощущал своими собственными руками, разливалась необычайная мощь и легкость. Наверное, такие же ощущения у коней, застоявшихся в стойлах.

Чуткий нос уловил запах. Знакомый. Так пахнет на рынке в мясном отделе. Пасть наполнилась слюной. Дичь. Мясо. И кровь…Бер встал как вкопанный, чуть дальше остановился и волколак. Оба, словно по команде, повернули морды на запах и, тяжело ступая Бер, и легко Волк. Пошли туда, откуда так вкусно пахло.

А пахло из небольшой землянки. Маленькие оконца были открыты, хлипенькое крылечко было все залито свежей кровью.

«Еда»- промелькнуло в мозгу. Э нет, брат, жрать в Нави мы точно не будем. Я лучше отпущу тебя в Яви, там хотя бы безопасно.

Перекидываюсь обратно. Рядом встает Милош уже тоже человеком. Со стороны это выглядит, наверное, интересно. Посреди леса, у избушки стоят для обнаженных мужика. Чего хорошего, еще примут нас за психов. Или, что еще хуже, за нетрадиционных личностей. Надо отметить, что их не любили и тут.

Милош протянул мне штаны. Мои штаны. Наверное, я никогда не научусь вот так вот хранить вещи при обороте. Ему легче, его Волколак все же меньше размерами, чем Милош, когда он человек. Мои же вещи приходят в негодность после оборота.

Натянув штаны, подошел к двери, и, гулко стукнув по косяку двери, зычно крикнул

— Кто в теремочке живет???

Ответом мне стал тихий стон. Ясно. Кому-то там совсем плохо. Переглянувшись с моим капитаном, осторожно открыл громко и противно заскрипевшую дверь. Внутри было темно, пыльно и очень тесно. У окна стоял грубосколоченный стол, на столе в деревянном подсвечнике чадали самодельная свеча. Из мебели- широченная лавка, которая, судя по всему, заменяла хозяевам и кровать и кухонную мебель. На этой лавке, баюкая замотанную в кровавые лохмотья руку, сидел невысокий худой старик, с огромной, длинной белой бородой.

— Отец, тебе помочь? — я аккуратно сделал шаг ближе. В чуткий нос ударил специфический запах загноившейся раны.

Услышав мой голос, старик поднял на нас глаза. Черт. Дед-то слепой совсем.

Поведя носом, дед проскрипел:

— Оборотни. Давайте, добейте, чтобы я не мучался!

— Отец, ты чего? — удивился Милош откуда-то из за моей спины. Наша такая вот стойка, когда я впереди, аон сзади, была выработана годами службы. Даже на гражданке, если мы куда-то идем, он неизменно был сзади, прикрывая мою спину. — Мы помочь тебе хотим!

— Помогатели хреновы. — дедок чуть довернул голову на голос серба.

— Отец, — я шагнул еще чуть ближе, пригнув голову, чтоб не чиркнуть затылком о низкий потолок, — Мы, хоть и оборотни, но тебя не тронем. Дай посмотрим руку. Не обидим. Слово Бера.

— Бера, говоришь, — немного прошипел дед, снова поворачивая голову на звук голоса. — раз даешь слово, Бер, то знаешь, что нарушить его нельзя. — и протянул руку.

Осторожно подойдя к деду, Милош стал разматывать самодельные повязки. Все оказалось хуже, чем можно было представить.

— Отец, кто тебя так? — спросил серб, разглядывая жуткую рваную рану от локтя до запястья. Края раны были красные и полны гноя.

— Да собрат ваш. — ответил дедок. — Я вышел из поселения в лес за грибами. А тут он.

— А чего домой не вернулся? — спросил я, поглядывая вокруг. Мало ли кому в голову взбредет зайти на запах, как это сделали мы.

— Да я помирать собрался. — честно и немного по ребячески ответил дед, чуть пожимая худыми плечами.

— Ни че, отец, мы еще поживем. — бордо ответил капитан. — Потерпи чуток, мне надо твою руку обработать. Больно будет совсем чуть чуть.

Надо отдать должное моему капитану. Он всегда спускался в Навь с полной аптечкой. Вот интересное дело. При обороте его рюкзак, неизменный, большой, исчезал. А как только серб перекидывался обратно, рюкзак был при нем. Надо будет узнать секрет этого чуда.

Дед крепко сцепил зубы и кивнул, соглашаясь. И тут же зашипел от боли, когда Милош щедро полил руку перекисью. Рана запузырилась бело-желтой пеной. Как только пена сошла, Серб протер края спиртовой салфеткой, подсушивая, и наложил пропитанную одной из мазей Нины повязку.

— Уф, — выдохнул дедок. — И правда, не сильно долго больно было. Спасибо вам, сынки. Спасибо, не смотря на то, что вы оборотни.