Бердяев

К середине 1923 года экономика Германии достигла нижней точки за послевоенные годы, безработица составляла около 30 процентов, а курс марки менялся уже не каждый день, а каждый час — в оборот были введены миллиардные банкноты. Понять темпы инфляции поможет такой наглядный пример: в декабре 1922 года килограмм хлеба в Берлине стоил около 130 марок, а годом позже — свыше 300 миллиардов! Заработную плату рабочим выдавали каждый день, чтобы они могли успеть хоть что-то купить на полученные деньги. Политическая обстановка тоже была нестабильной: массовые забастовки, Гамбургское восстание коммунистов, провалившийся национал-социалистический «пивной путч» в Мюнхене. Русские эмигранты, прошедшие через опыт революций дома, в России, настороженно относились к происходящему. Для них это было дежавю, и оно пугало. Семья Бердяевых состояла из четырех человек, и заработки Николая Александровича позволяли обеспечивать ее лишь самым необходимым. В свое время Бердяевы решили остаться в Берлине именно потому, что жизнь здесь была очень дешева, но ситуация резко изменилась. Будущее Религиозно-философской академии (детища Бердяева) и Научного института казалось неясным. В это время Николай Александрович начал подумывать о переезде из Берлина. Самым естественным выбором казался Париж — там были друзья (Лев Шестов, например, жил там с 1920 года), Лидия Юдифовна, ее сестра и, конечно, сам Николай Александрович хорошо знали французский язык (немецкий Бердяев знал много хуже, он свободно на нем читал, но публичные выступления на немецком для него были затруднительны), а главное — до Бердяева доходили слухи о том, что в Париже затевается что-то вроде русского философского института, где можно было получить работу.

Летом 1924 года Бердяев переехал во Францию, где прожил в пригороде Парижа четверть века, лишь ненадолго выезжая в Англию, Австрию, Италию, Латвию, Польшу, Бельгию, Швейцарию, Эстонию, Чехословакию и другие страны для чтения лекций и публичных выступлений.

Глава пятнадцатая. Париж: в столице зарубежной России

В Париже самая злостная эмиграция — так называемая идейная: Мережковский, Гиппиус, Бунин и др.

В. Маяковский

Переезд в Париж был не просто географическим перемещением для Бердяева; изменилось его отношение к окружающему миру. Если в Берлине он чувствовал себя временным странником, оказавшимся там неожиданно для себя, в результате трагического поворота жизни, то в Париж он приехал иначе: это был его сознательный выбор, он уже вполне адаптировался к эмигрантскому существованию, да и книги его, переведенные на некоторые иностранные языки, позволяли чувствовать себя европейским мыслителем. Сам Бердяев писал об этом следующее: «Двухлетняя жизнь в Берлине была введением в мою жизнь на Западе. Германия находится на границе русского Востока и европейского Запада. Я вполне вошел в жизнь Запада, в мировую ширь лишь в Париже, и у меня началось интенсивное общение с западными кругами»[337]. Конечно, парижская жизнь показалась Бердяевым сначала гораздо более бурной, чем берлинская, — Лидия Юдифовна писала в одном из писем Евгении Герцык, что Париж «после провинциального, чистого и тихого Берлина показался Вавилоном».

В 1924 году русский Берлин начинает сходить на нет, и не только Бердяевы, — многие перебираются в Париж. Во Франции атмосфера была другая: люди оседали на годы. Париж стал чем-то вроде магнита, притягивавшего русских беженцев со всех концов Европы, — тогда русских в Париже и пригородах насчитывалось до 45 тысяч человек. Большинство работали на заводах Рено и Ситроена, расположенных на юго-западе Парижа в Биянкуре (который получил шутливое название Биянкурска), многие стали шоферами такси (извозом чаще всего занимались вчерашние офицеры), но одновременно русские необыкновенно ярко заявили о себе в культурной жизни французской столицы. Здесь открылись девять русских высших учебных заведений: в 1920 году начал свою деятельность Русский политехнический институт, через год заработали русские отделения при Сорбонне, где преподавали около сорока русских профессоров, в этом же году открылся Народный университет, в 1925 году были созданы Франко-Русский институт и Православный богословский институт, открыли двери для студентов Коммерческий институт и Высший технический институт (существовавший вплоть до 1962 года), функционировали Высшие военные курсы, основанные замечательным военным мыслителем генералом Н. Головиным, приобрела известность Русская консерватория имени С. Рахманинова.