Берег бесконечности

Не только растущее раздражение назойливым голосом из сна — ведь Двер знал, что голос все же воображаемый. Растущее осознание в конце концов заставило Двера стряхнуть сон. Он так сильно сжал веки, что вызвал слезы и преодолел оцепенение. Чувствуя себя бодрее, он снова открыл глаза и снова посмотрел на слабые извилистые очертания в воде. Они реальны.

— Мульк-болото, — прошептал Двер. — И паук все еще жив.

Рети пошевелилась и ядовито заметила:

— Ну и что? Только еще один повод побыстрее убраться отсюда.

Но Двер улыбнулся. Вынырнув из раздражительного сна, он понял, что мысли его устремились в другом направлении. Больше он не испытывал предчувствий жертвы.

На удалении по-прежнему слышались лай и ворчание нура, который продолжал играть с добычей. Это привилегия хищника по закону природы. Раньше поведение Грязнолапого раздражало Двера. Но теперь он принял его за предзнаменование.

Все его неудачи, все раны, не говоря уже о здравом смысле, требовали, чтобы он бежал из этого смертоносного места, уполз на животе. Увел за собой Рети в убежище, какое только можно найти в этом опасном мире.

Но сейчас у него кристаллизовалась новая идея, ясная, как соседние воды Трещины.

«Я не убегу отсюда, — решил он. — Я не знаю, как это сделать».

Охотник — вот кем он рожден, вот чему он учился.

ОЛВИН

Ну хорошо, вот мы четверо здесь, смотрим далекие картины через волшебный прибор фувнтусов. Но вот камера неожиданно дернулась, и мы увидели перед собой улыбающуюся пасть гигантского нура! Во много раз увеличенного. Таким его могла бы увидеть болотная мышь, и это был ее последний взгляд, перед тем как стать обедом.

Хуфу среагировала резким шипением. Ее когти впились мне в плечи.

Вращающийся голос, наш хозяин, казался удивленным не меньше нас. Эта вращающаяся голограмма изогнулась, как шея смущенного ура, и закивала, словно советовалась с кем-то, нам не видным. Я услышал отрывки разговора, возможно, на англике или на галсемь.

Когда голос снова заговорил громко, мы слышали слова дважды, второй раз они приходили через приемник далекого робота. Голос говорил на галшесть с акцентом, и обращался он к необычному нуру. Три слова, произнесенные таким высоким тоном, что я едва их понял.

— Брат, — быстро произнес голос. — Пожалуйста, прекрати.

Но странный нур не остановился; повернув голову, он разглядывал прибор с одной стороны, потом с другой.

Конечно, мы, хуны, используем нуров на кораблях как помощников, и они знают многие слова и простые команды. Но это на Склоне, где они получают плату в виде сладостей и мелодичного ворчания. Но как нур, живущий к востоку от Риммера, может научиться галактическому шесть?

Голос попробовал снова, изменив высоту тона и тембр, так что звуки почти вышли за пределы моего восприятия.

— Брат, во имя Шутника, поговори с нами.

Мы с Гек обменялись изумленными взглядами. Чего пытается добиться голос?

В голову пришло полувоспоминание о том времени, когда наша злополучная «Мечта Вуфона» была раздавлена в пасти гигантского корабля фувнтусов. Нас с друзьями, задыхающихся, выбросило на металлическую палубу, и вскоре сквозь туман в глазах я увидел шестиногих чудовищ, которые расхаживали вокруг, топтали наши самодельные инструменты, размахивали фонарями и восклицали на трескучем языке, который я не понимал. Бронированные существа казались жестокими, когда они сожгли маленького Зиза, треки из пяти колец. Потом они едва не сошли с ума, увидев Хуфу. Я помню, как они, сгибая металлические ноги, приседали над моей любимицей, гудели и щелкали, как будто пытались заставить ее заговорить.

И вот теперь опять то же самое! Неужели голос надеется поговорить с диким нуром и убедить оставить управляемый на расстоянии прибор? Гек помахала мне двумя глазными стебельками, выражая заинтересованность и насмешку. Наши хозяева, может быть, и звездные боги, но они глупы, если ожидают сотрудничества от нура.

Поэтому мы были удивлены больше всех — больше даже Клешни и Ур-ронн, — когда фигура на экране щелкнула челюстями и сосредоточенно нахмурилась. И сквозь стиснутые зубы послышался писк — ответ на том же неформальном языке.

— Во имя Шутника, а вы кто такие?

Выздоравливающая спина ответила резкой болью: я от неожиданности распрямился и испустил изумленное ворчание. Гек вздохнула, и зрительное кольцо Клешни завертелось быстрей голограммы. Только Хуфу ничего не замечала. Она довольно облизывалась, как будто ничего не слышала.

— Что вы, джики, проклятые Ифни груды навоза, делаете! — вопила Гек. Все ее четыре глазных стебелька метались, свидетельствуя, что она скорее сердита, чем испугана. Два громоздких шестиногих фувнтуса сопровождали ее — по одному с каждой стороны, — несли, схватив за колеса.

Остальные проявляли больше сотрудничества, хотя и неохотно. Клешне приходилось наклонять свой красный хитиновый панцирь, чтобы пройти через некоторые двери. Две маленькие амфибии вели нас назад в корабль, который принес нас в подводное убежище. Ур-ронн шла за Клешней, склонив длинную шею к полу — в позе гневного протеста.