Читаем Берег бесконечности полностью

Берег бесконечности

— Когда Трипли погиб, Фонд прекратил полеты, а больше никто его на работу брать не хотел. Конечно, никто не вспоминал пик Надежды. Просто, видите ли, нам сейчас не нужны капитаны, так что спасибо. Послушайте, Ким, я знаю: это больно. Но мой вам совет, бросьте вы это дело.

«Тебе был звонок от доктора Флекснера, Ким».

Ким сбросила куртку на софу.

— Ладно, Шеп, попробуй с ним соединиться.

«Это было пару минут назад. Он был у себя в офисе».

Ким взяла стакан апельсинового сока и села в переговорное кресло.

«Он был не в себе», — добавил Шепард.

— В каком смысле?

«Раздражен. Обозлен. Как бы там ни было, соединяю».

Стены исчезли, и Ким оказалась в офисе Мэтта. Да, он явно был не в себе.

— Привет, Ким. — Он сидел за столом и писал. — Есть у меня к тебе вопрос, — сказал он, откладывая перо, но не поднимая глаз.

— Давай.

Теперь он поднял на нее глаза.

— Что ты там сделала Бентону Трипли?

— В каком смысле?

— Мне сегодня утром позвонил Фил. А ему явно звонил Трипли. И Трипли в ярости.

— Отчего?

— Конкретно не ясно. Но это связано с тобой. Когда ты была на презентации, ты спрашивала его об инциденте на пике Надежды?

— Мы об этом говорили.

— Ты намекала, что его отец был замешан в преступлении?

Ким попыталась вспомнить разговор.

— Нет, — сказала она. — С чего бы мне на это намекать?

— Вот об этом я и спрашиваю.

— Этого не было.

— И то хорошо. Потому что все преимущества от награждения его медалью Мортона Кейбла мы более чем утратили.

— Мэтт…

— Ты действительно

вломилась к нему в дом?

— Нет!

— А он говорит, что да.

Ким почувствовала, что терпение у нее готово лопнуть. Дыши глубже и владей собой.

— Я осмотрела дом и усадьбу в долине Северина. Но это уже не его дом. Там все заброшено.

— Ты до конца в этом уверена? Ты проверила записи о владении перед тем, как туда соваться?

— Нет, но…

— Так я и думал. Директор сегодня утром должен был перед ним извиняться.

— Извиняться? — Перед глазами мелькнул образ Трипли. Он улыбался. — За что? Что бы там ни было в бумажках, дом заброшен!

— Трипли счел, что Институт сует нос в его дела, — вздохнул Мэтт. — Ким, мы его заверили, что здесь недоразумение и вопрос закрыт. Я не знаю, что ты там затевала, но вопрос закрыт, понимаешь?

— Мэтт, это я делала от своего имени.

— Ким, ты ничего не делаешь от своего имени. Ты — представитель Института. Ты же каждую неделю по два раза выступаешь от нашего имени. — Глаза Мэтта затвердели. — Ты бросишь это дело и больше близко к нему не подойдешь. Это ясно?

Ким не опустила глаз.

— Мэтт, я вчера говорила с одним техником из «Интерстеллар» насчет ремонта «Охотника» после возвращения. Он мне солгал.

— Откуда ты знаешь?

— По лицу видела.

— Отлично. Это убедит каждого, кто усомнится в твоих словах.

— Слушай, Мэтт, если тут ничего нет, почему Трипли так вскинулся? Что он прячет?

— Это просто. Там погибло много людей — при взрыве. Если выяснится, что его отец как-то за это отвечает, на него подадут сотни исков.

— После стольких лет?

— Я не юрист, но могу сказать, что он потеряет очень много, если ты найдешь какие-то свидетельства вины его отца.

Очевидно, кто-то вошел в офис Мэтта. Это было за спиной у Ким, и потому она не видела кто. Но Мэтт так воззрился на посетителя поверх ее головы, что дверь закрылась, и Мэтт снова переключился на Ким.

— Мэтт, я не представляю себе, как смогу просто так все это бросить.

Он прокашлялся.

— Ким, я отлично понимаю, что это для тебя значит.

— Мэтт, ты понятия не имеешь, что это для меня значит.

— Ладно, прости. Я слышу, что ты говоришь. Но проблема в том, что для поддержки расследования нет доказательств. И если ты будешь упорствовать, то Институт прогорит, ты окажешься на улице, а ничего больше ты не достигнешь.

Целая минута ушла у Ким на то, чтобы овладеть собственным голосом.

— И как же мы найдем доказательства, если искать не будем?

Вид у Мэтта стал страдальческий.

— Ким, я не знаю. Но ты должна понимать, что ты представляешь Институт круглые сутки без выходных. Любые твои действия отражаются на нас. — Он поставил локти на стол и подпер сцепленными руками подбородок. — Я понимаю, что это по отношению к тебе несправедливо. Но и ты пойми, что поставлено на карту.

— Деньги.

— Куча денег.

Ким позволила себе опустить веки.

— Еще что-нибудь?

— Нет, это все, что я хотел тебе сказать.

— Спасибо, — сказала Ким и прервала связь, оказавшись вновь в своей гостиной. Она поднялась, взяла куртку и вышла на террасу.

Море было холодным и серым.