Берег черного дерева и слоновой кости (сборник)

И все-таки братоубийца уже понес тяжелую кару. Каждую ночь его посещали кошмары. Ему представлялось, что к нему сходятся все его несчастные жертвы и, испуская жалобные стоны, начинают плясать вокруг него, потом подхватывают его на руки и несут к Лафоденским островам, к тому месту, где погибла Элеонора Биорн со своим мужем и детьми… Иногда ему снилось, что он попадает в руки сыновей герцога Норландского, которые запирают его в одно из подземелий Розольфсского замка и бесчеловечно истязают. После таких кошмаров несчастный просыпался, весь дрожа и в холодном поту.

Ночи для него стали пыткой. Он с ужасом встречал приближение темноты и зачастую совсем не ложился спать, расхаживая взад и вперед по палубе своего корабля в надежде, что физическое утомление поможет ему найти душевный покой. С приездом в Лондон положение не улучшилось; он также бродил ночи напролет по улицам и ложился спать только на рассвете. Но ничто не помогало. Как только Коллингвуд закрывал глаза, его воображение рисовало ему все те же ужасные картины.

Он решительно не в состоянии был выносить одиночество. Однажды — это было в Ньюфаундленде — ему пришло в голову, что если при нем будет безотлучно находиться какой-нибудь человек, то ему будет легче. Воспользоваться для этой цели кем-нибудь из своих адъютантов адмирал считал неудобным. Тогда он решил пригласить к себе на службу частного секретаря.

В одно прекрасное утро в канадских газетах появилось следующее объявление:

«Герцог Эксмут Коллингвуд, командир английской эскадры в Атлантическом океане, приглашает к себе в частные секретари молодого человека благородного происхождения и хорошего воспитания, свободно говорящего по-английски и по-французски. Национальность безразлична».

Несколько дней спустя в Монреаль прибыл молодой человек, лет тридцати, высокий, стройный и очень представительный. Он отрекомендовался Коллингвуду маркизом Фредериком де Тревьер и объяснил, что его семейство давно поселилось в Канаде и что его отец служил под началом знаменитого Монкольма, защитника Канады. Коллингвуд был человеком, легко поддающимся первому впечатлению. Наружность молодого человека ему понравилась. Черные как смоль волосы и такая же борода обрамляли тонкие, изящные черты лица молодого маркиза; глаза же его, по странной случайности, были светло-голубые. Документы молодого человека были все в порядке, и на них значилась виза канадского генерал-губернатора лорда Кольсона. Коллингвуд не стал больше ничего спрашивать и тут же договорился с маркизом, не скрывая своего полного удовольствия. Легкомысленный! Он не заметил, каким взглядом окинул его украдкой молодой секретарь, и как при этом голубые глаза его засверкали неумолимой ненавистью.

Адмиральские апартаменты на английских кораблях очень просторны: в них смело можно поместить до пятнадцати человек. Адмирал Коллингвуд отвел своему секретарю отдельную спальню, примыкавшую с одной стороны к небольшой гостиной, а с другой — к его рабочему кабинету. Кроме того, адмирал объявил своему секретарю, что обедать они будут вместе и что прислуге приказано относиться к нему так же, как и к хозяину дома. Одним словом, маркиз должен был жить у адмирала на правах хорошего знакомого.

В первую же ночь молодой человек был разбужен громкими криками и стонами, доносившимися из спальни Коллингвуда. Впрочем, адмирал еще с вечера предупредил своего секретаря, что подвержен нервным припадкам и спит по ночам беспокойно.

— Если вы когда-нибудь услышите ночью мои крики, — сказал он, — то, пожалуйста, разбудите меня. Этим вы избавите меня от жестоких страданий, которые вредно сказываются на моем здоровье.

Поспешно набросив на себя халат, молодой человек побежал к адмиралу.

Несчастный метался на своей постели. Лицо его было искажено до неузнаваемости, а на посиневших губах выступила пена. Он делал странные движения руками, как будто отгонял от себя грозные призраки.

Остановившись на пороге спальни, Фредерик де Тревьер скрестил на груди руки; на губах его играла зловещая улыбка.

— Час возмездия пробил, — прошептал он. — Кара уже начинается…

Потом, тихо повернувшись, он вышел из комнаты.

На другой день Коллингвуд спросил его:

— Вы ничего не слыхали ночью?

— Ничего, — отвечал Фредерик де Тревьер, твердо выдержав испытующий взгляд адмирала.

И так продолжалось из ночи в ночь. Лишь только с адмиралом начинался припадок, Фредерик де Тревьер на цыпочках приходил в его комнату и молча наслаждался видом его мучений.

Между тем адмирал Коллингвуд всей душой привязался к своему секретарю. Он почти не расставался с ним днем и по вечерам нарочно старался как можно дольше затянуть беседу, чтобы отдалить час сна.

Когда его вызвали в Лондон, он не пожелал расстаться со своим секретарем и предложил маркизу сопутствовать ему в поездке.

— Я ни разу еще не выезжал из Канады, — сказал маркиз, — и с удовольствием побываю в Англии, а в особенности во Франции.