Берег дна

— То есть вы хотите, чтобы я рассказал, зачем и куда мы идем? Не могу. Это не моя тайна.

— А чья? Машина? Тогда с нее спросим. Машенька, а Машенька… Расскажи дядям правду, — вкрадчиво встрял в дискуссию Боцман.

Маша, как известно, терпеть не могла, когда ее называли Машенькой… Ярость накатила как цунами.

— Я тебе не Машенька! Ничего я вам не скажу! Тоже мне — мужики. Чуть что — сразу все кругом виноваты!!

— Маш, подожди, не кипятись, — попытался осадить ее Мотя.

Но Машу уже несло:

— Что вы хотите, чтобы я вам рассказала? Как будто что-то изменится! Да вы и не поймете ничего! И вообще, мне велено никому ничего не рассказывать!

Маша даже не замечала, что по щекам катятся слезы. Напряжение последних двух суток вырывалось наружу, как пепел из вулкана Эйяфьядлайекудль. Но женской, а уж тем более девичьей истерикой сталкеров было не пробить. Они и не такого за свою жизнь навидались.

— В таком случае, Маша, — Транец говорил ровно и спокойно, — мы сейчас встаем и выходим. Пойдем по Зоне пошляемся, может, найдем чего.

— Да погоди ты! — Мотя тоже начал закипать. — С девчонкой связался, тоже мне герой! Сейчас Маша успокоится… А она ведь правда успокоится… — Мотя поглядел Маше прямо в глаза, давая понять, что шутки и истерики закончились.

Маша почувствовала, что от этого взгляда у нее пропадает всякое желание кричать. Она села обратно, всхлипнула. И правда — начала успокаиваться.

— Маша, ты пойми, — продолжил Мотя, — у нас действительно ситуация усложнилась. И чтобы на ребят рассчитывать — им надо рассказать. Все что знаешь. Без них наше предприятие совсем бессмысленно. Меня убьют, тебя отдадут военным. И там тебе все равно придется все рассказывать, никуда не денешься. На салфетку, вытри лицо. Успокойся. И рассказывай.

— Хорошо, — присмирела Маша. Вытерла слезы. — Я расскажу. Только я сама не все понимаю. Там про физику…

— Не тяни, рассказывай, девочка! — Сюр совсем уже отошел от всплеска эмоций, и сейчас, казалось, вовсю жалел Машу. — Как-нибудь разберемся в этой физике-шмизике. Я, как-никак, Бауманку закончил. Когда-то, в другой жизни…

— Ну, в общем, я получила письмо от отца. Вы про него слышали — это физик Сергей Титаренко. Он пропал в Зоне несколько недель назад. Вместе с оборудованием и двумя аспирантами. Письмо пришло по обычной почте, не электронной…

— Это еще почему? — заинтересовался Боцман.

— Потому что вместе с письмом он отправил диск с данными исследований. Но мне дали в подъезде по башке, и диск, это… как бы сказать…

— Скоммуниздили? — подсказал Сюр. — Не тот ли это кадр, что тебя пас в Дитятках?

— Да, он. Но письмо у меня осталось. Случайно. Оно было так написано, что если бы его кто прочитал, кроме меня, — ничего не понял бы. В письме было еще одно, для дяди Андрея Синицына. Там тоже было много непонятного, но я смогла расшифровать. Только про физику не поняла.

— Дядя Андрей, как я понимаю, работает на одну из гэбэшных контор, — вставил Мотя.

— Да, наверное. Но он уехал в Японию. Говорят, там своя Зона образовалась. И я думаю, он туда в командировку не просто так отправился…

— А что в письме-то, рассказывай давай! — Вся тройка сталкеров подалась вперед.

— Папа что-то нашел в Зоне. Очень важное. Но должен прятаться. Просил Синицына его вытащить. Найти Мотю и вытащить. И тогда у них будет Нобелевка и власть над миром.

— Власть над миром? Инте-е-ер-е-есно… — протянул Транец. — А что нашел-то?

— Я не очень поняла. Вначале письмо наизусть выучила, а сейчас забывать стала, — соврала Маша. — Что-то про эвристическую сингулярность, временной шифтинг… Уже не помню. Потому что не понимаю…

— Еще что было?

— Ну, координаты были. Еще он писал Синицыну про то, что диск зашифрован, а кроме папы шифр никто не знает… Еще что-то про исполнение мечты. Или исполнение желаний…

— Исполнение желаний?! — Сюр аж подпрыгнул на месте. Скамейка и стол зашатались.

Боцман и Транец подались вперед и одновременно с благоговением прошептали:

— Монолит…

— Тссс! — шикнул Мотя на Сюра. — Не один тут! Услышат. Вот и я сложил два и два. И понял, что за всей этой научной лабудой в письме скрывается информация о Монолите. Иначе бы вояки так не гонялись за Машей. И за нами. Им это тоже надо. И кто первый дойдет — тот и король. Координаты у меня есть…

— Монолит… — благоговение перекинулось и на Сюра. — Что ж ты раньше молчал? Да к Монолиту я готов идти сквозь всех наемников Зоны!

— Молчал, потому что не моя тайна. Маши.

— Кстати, о Маше. Ты сам понимаешь, что с ней нам идти будет гораздо тяжелее? Может, спрячем ее в баре, а сами марш-бросочек до Лиманска?

— Никуда я прятаться не буду! — обиделась Маша. — Я папу иду спасать!

— Ага, пришла и всех спасла одна такая! Машунь, ты пойми, — Сюр говорил ласково, но с нажимом, — мы твоего папу спасем гораздо лучше и быстрее без тебя, чем с тобой. И сюда его тебе приведем, я обещаю…

— Сюр, не дави на нее! — опять вступился за Машу Мотя. — Есть у меня ощущение, что, во-первых, уговорить ее остаться не получится. А во-вторых, я подозреваю, что у нее есть с собой отмычка от искомого места…