Берег мечты

Гума давным-давно не ладил с головорезом Эриберту и поначалу не слишком удивился его притеснениям, решив, что тот сводит с ним счёты. Ему и в голову не приходило, что Эриберту действует по приказу Феликса, которому встала поперёк горла независимость Гумы. Ведь отказавшись от предложенных Феликсом денег за спасение сына, этот рыбак оставил префекта должником! Гума не знал, что такие вещи власть имущими не прощаются. Им не нужны независимые и самостоятельные люди. Они либо пригибают независимых к земле, либо выживают с насиженного места. Гума не знал, что после того, как он приходил к Феликсу с жалобой на его подручного, префект не только порадовался этим жалобам, но и отдал Эриберту очередное распоряжение, которое поставило рыбака в ещё худшее, безнадёжное положение.

А Гума тем временем успокоился. Он спускался вниз, в просветах между домов ему посылало привет сверкающее море, и вдруг его осенила счастливая мысль: они с дядей Шику будут отдавать свою рыбу другим рыбакам, а те будут продавать её Эриберту и отдавать им деньги. Мысль была настолько проста, что Гума рассмеялся. В порту он переговорил с друзьями-рыбаками, и все они охотно обещали помочь. Гума повеселел. Разговор с Феликсом ни к чему не привёл, но выход был найден.

Гума был уверен, что на спасительную мысль навела его, конечно же, Еманжа. И он заторопился домой с доброй вестью, желая порадовать дядюшку и тётю, которые совсем было приуныли.

Мать Рикардину он поприветствовал на ходу, но она остановила Гуму.

— Я бросила камушки, — сказала она, — и Еманжа назначила день, в который ты станешь её оганом. В день, когда префект устроит свой праздник, у нас тоже будет праздник, только совсем другой.

Верхний и нижний города отличались не только своим достатком, уровнем образованности, но и религией. На горе стоял католический храм, тот самый, который так хотела отремонтировать и украсить к празднику префекта дона Эвжения, а под горой размещалась обитель всемогущей богини моря Еманжи, которую чтили все рыбаки, их жёны и дети. Только ей они молились, только у неё просили помощи. Все самые важные в их жизни события освещала золотоволосая морская богиня. Среди своих поклонников Еманжа выбирала себе огана, человека, который пользовался её особой милостью, и этот человек до конца своей жизни был самым почитаемым на причале. На этот раз оганом должен был стать Гума. Мать Рикардина — настоятельница обители богини Еманжи — давно знала, что Гума находится под особым покровительством морской богини, и вот теперь богиня сама назначила день торжественной церемонии посвящения в оганы, предупредив, что в этот день будет много разных событий, не только радостных, но и печальных.

Гума поблагодарил мать Рикардину за известие. Он с детства чувствовал, что богиня моря благоволит к нему. Море было для него родной стихией. И рыбаком он был удачливым. Наверное, неслучайно именно он спас Алешандре и Ливию. Всё это были знаки благоволения Еманжи, и он всегда от души благодарил её за доброту к нему.

После встречи с матушкой Рикардиной мысли Гумы потекли совсем по другому руслу. Он направился к статуе Еманжи, поклонился ей, поблагодарил и сказал:

— Матушка! Пошли мне жену, которую любил бы я, и которая любила бы меня! Я хочу прожить свою жизнь с любимой женщиной. Помоги мне, всемогущая и милосердная!

Он молился морской богине, а перед глазами у него стояла Ливия. Первый раз в жизни он встретил девушку, которая вызывала в нём восхищение, уважение и… и желание тоже. Гума знал, что был бы самым счастливым человеком, если бы Ливия позволила ему быть с ней рядом. Но знал он и другое — им никогда не быть вместе. Они принадлежат разным мирам. Он из нижнего города, она из верхнего. Поэтому он не понимал, зачем она встала на его пути. Сам он не искал с ней встреч. Эти встречи могли принести им обоим только боль. И поэтому он молил Еманжу послать ему ту, кого он мог бы полюбить, с кем мог бы прожить хорошую добрую жизнь и вырастить детей. Он ладил с морем, с ветром, со всеми природными стихиями. Ладил он и с рыбаками. Они уважали его, даже спрашивали совета, несмотря на молодость. Но с людьми верхнего города он почему-то не ладил. Они были какими-то другими. Может быть, из-за того, что чтили не Еманжу, а слушались совсем другого бога? Да нет, боги тут нипричём. Все боги милосердны, справедливы и учат добру. Дело в людях. Но, наверное, Гума был слишком молод, он не мог понять, почему богатые так не любят бедных, почему относятся к ним презрительно и высокомерно. Вполне возможно, и Ливия не считает его за человека. Но убедиться в этом Гума не хотел. Ему было бы это очень больно.