Берег Скардара

Подошел Прошка, отвлекая от воспоминаний, протягивая уже заряженный пистолет.

Тебе тоже спасибо, Проухв, лишним не будет. По-моему, я видел его у капитана корабля, слишком уж он выделяется своей отделкой. Калибр подходящий, и кому-то из табрисцев точно не повезет, куда бы ни угодила пуля.

И еще спасибо тебе, Господи, за те несколько минут передышки, что ты нам подарил. Какой он вкусный, воздух, так бы дышал им и дышал. Правильно говорят, что перед смертью не надышишься.

Ко мне снова подошел Иджин, наспех размазавший кровь по лицу:

— Они зашевелились, Артуа, сейчас начнется.

Ну что ж, начнется так начнется, теперь уже можно.

Фер Груенуа, дир Пьетроссо и я стояли посреди мостика, а за нами вытянулись от борта до борта все оставшиеся у нас люди. Примерно трети мы лишились при прорыве, да и многие оставшиеся на ногах успели получить ранения.

— Как вы думаете, господин Пьетроссо, есть у нас шансы дотянуть во-о-н до того корабля? — Я указал рукой на парусник Скардара, наконец-то сумевший поймать ветер. Скардарец остался в одиночестве, потому что корабль Табриско бросился в погоню за «Морским воителем», в создавшейся ситуации справедливо посчитав его самым опасным. Спросил я это отстраненным тоном, потому что подобный исход событий казался слишком нереальным.

Корабль, на палубе которого мы находились, лишь слегка изменил курс, управляемый стоявшим за штурвалом Мростом, и теперь шел к далекому берегу, до которого нам вряд ли суждено добраться, столько времени нам не выстоять. А как было бы славно посадить табрисца на мель и покинуть борт с чувством полностью выполненного долга.

— До «Четвертого сына»? — задумчиво протянул Иджин. Затем взглянул на паруса, на корабль, носивший такое странное название, снова на паруса…

— Ну да. Если бы нам это удалось, если бы с него не открыли стрельбу, принимая нас за врага…

Иджин прервал мои размышления вслух отданной Мросту командой:

— Держать прямо на корабль.

«Четвертый сын» ближе, чем берег, хотя невелики шансы дотянуть даже до него. А если корабль еще и начнет маневрировать, что, похоже, и пытается сделать, чтобы прийти на помощь «Морскому воителю»…

— Когда-то я сам ходил на «Четвертом сыне», капитаном там барон дир Гамески. Опытный моряк, один из лучших капитанов скардарского флота.

«Чего же он тогда оказался в той ситуации, когда теряют ветер? — подумал я. — Хотя неизвестно, что этому способствовало, и, не зная всех обстоятельств, судить нельзя».

Мы ждали табрисцев, как по команде припав на одно колено, потому что балюстрада из фигурных столбиков, отделявшая возвышенность мостика от остальной палубы, оказалась плохой защитой против вражеских пуль. Когда мы сблизимся с противником в рукопашном бою, их можно будет не опасаться, слишком велика станет вероятность попасть в своих.

С кормы и бортов мостик огражден высокими бортами, защищающими корабельный «мозг» от вражеских снарядов. Но со стороны палубы только декоративное ограждение, несколько вьюшек с намотанными на них канатами да узкие невысокие ящики, прикрытые парусиной.

Раздался яростный многоголосый рев табрисцев, идущих в атаку, и сразу же выстрелил фальконет, расположенный у трапа по левому борту. Фальконет у правого трапа был разряжен еще тогда, когда мы бросились на приступ мостика.

Штурм начался, нашелся-таки у них офицер, взявший командование на себя, распределивший задачи и сумевший поднять экипаж, посылая людей на смерть.

Неожиданно грохнул правый фальконет, вероятно, его успели зарядить, когда я отвлекся на Иджина и собственные мысли, и вот они, табрисцы, показались.

Их встретили ударами клинков: пистолетам и ружьям еще не время, они понадобятся тогда, когда совсем не останется сил размахивать налитыми свинцом руками.

Атакующие орали, а сзади подбадривали криками остальные, подпирающие их спины и ждавшие своей очереди оказаться на мостике.

Нет, простые матросы не являлись мастерами фехтования, но их было много, слишком много, и вот, когда мы уже не могли сдерживать их натиск, шаг за шагом отдавая лишь недавно отвоеванное пространство, захлопали выстрелы. Огонь оказался настолько плотным, что попросту отбросил табрисцев туда, откуда они некоторое время назад и начинали свою атаку.

Вражеская атака стоила нам чуть ли не половины наших людей, и большинство из них были убиты.

Я тоже должен был быть среди них, если бы не Сотнис, в последний момент успевший сбить руку с саблей, уже занесенную над моей головой. И это стоило ему жизни.

«Спасибо тебе, брат, — думал я, припав на одно колено и лихорадочно действуя шомполом, заряжая пистолет капитана этого корабля. — Как можно отблагодарить человека, спасшего жизнь и самого погибшего при этом? Вот и я не знаю».

Где же он, этот чертов «Четвертый сын»? Прошло так мало времени, а нас уже почти не осталось. И дай бог нам выдержать еще одну такую же атаку.