Берег скелетов

— Капитан-лейтенант Пэйс руководствовался своей картой, которую мне не показывал. Однако имеется судовой журнал…

Старый морской волк сурово уставился на Джона.

— И вы не имели представления о местонахождении корабля?

— Нет, сэр.

— И не знали, кого преследуете?

— Нет, сэр.

— И «Форель» пролежала на грунте в течение восьми часов при готовности торпед номер один?

— Да, сэр.

Судовой журнал был передан на стол. Адмирал некоторое время разглядывал его, затем отбросил, презрительно фыркнув. На его месте я, возможно, поступил так же.

Вмешался капитан первого ранга.

— Лейтенант Герланд, если бы вас попросили ознакомиться с этим судовым журналом, в котором нанесены явно необъяснимые перемены курса, каково было бы ваше суждение?

В первый раз за все время Джон взглянул на меня. В его взгляде не было сострадания.

Он ответил твердо и не задумываясь:

— Я бы сказал, что это дело рук безумца.

Председатель трибунала издал легкий вздох. Мой лучший друг сделал уничтожающее меня заявление.

— Итак, — произнес обвинитель, — вы хотите сказать, что ваш командир сошел с ума?

Джон обернулся к нему.

— Этого я не говорил, сэр, — решительно отверг он. — Я только сказал, сэр, что будь такой судовой журнал предъявлен мне, я бы сказал, что это было дело рук безумца. Я не уточнил только: если бы я там не был. Но я был там и смотрел в перископ. Я видел все…

— Это существенное обстоятельство не отмечено в протоколах…

Джон словно не слышал его слов.

— …Я смотрел в перископ, — медленно повторил он, словно вся картина вновь возникла у него перед глазами. — Мне до сих пор мерещатся по ночам эти буруны. Я подумал, что решение командира атаковать в этих условиях явилось результатом переутомления. Здесь было слишком мелко для торпедного залпа. Но доказательством того, что он был в здравом уме, является то, что он вывел «Форель» оттуда целой и невредимой. Никто другой не сумел бы этого проделать. Если бы не он, мы все погибли бы. И тогда не было бы никакого военного трибунала. И по сей день я не знаю, что делал командир, но я верю, что если он сказал, что там был неприятель, значит, это так.

Наступило молчание. Слеза стекла по щеке секретарши на блокнот, и девушка стерла ее. Джон не смотрел в мою сторону. Командующий прочистил горло.

— Лейтенант Герланд, — произнес он. — Если бы я приказал «Форели» завтра выйти в плавание под командованием капитан-лейтенанта Пэйса, вы бы согласились пойти с ним?

— Да, сэр, — просто ответил Джон. — Куда угодно,

Командующий вновь прокашлялся.

— Больше вопросов нет? Благодарю вас, лейтенант.

Я криво усмехнулся своим мыслям. Джон убедил их в том, что я был в здравом уме, но в таком случае я был целиком ответственным за свои действия, что же тогда я там делал?! В самом деле, что мог я ответить на вопрос об АПЛ1? Я понял, какой линии мне следовало держаться.

— Есть ли еще свидетели? — спросил председатель.

Обвинитель криво улыбнулся.

— Боюсь, что, если бы. я вызвал весь экипаж, они повторили бы то же самое. Однако, сэр, факты остаются фактами. Неопознанные звуки были слышны, торпедная атака готовилась, корабль его величества «Форель» получил повреждения, был произведен ряд непонятных изменений курса, «Форель», совершенно очевидно, находилась в суровой опасности, командир корабля не объяснял офицерам свои действия, даже местонахождение лодки было им неизвестно. Все это не вызывает никаких сомнений.

— Нарушения во всем… — буркнул адмирал. — Капитан-лейтенанту Пэйсу предъявлены чрезвычайно серьезные обвинения. Он должен получить возможность выступить в свою защиту.

Председатель трибунала кивнул. Я был приведен к присяге. Взоры всех обратились в мою сторону.

— Капитан-лейтенант Пэйс, — обратился ко мне командующий, — кто приказал вам вывести «Форель» в море? Я обращался в Адмиралтейство и не получил никакого подтверждения, что вам был дан приказ для выполнения вашего… гм… задания.

«Значит, — подумал я, — те двое умников не оставили никаких письменных следов…» Ловушка захлопывалась за мной.

— Я получил устный приказ командующего подводными силами в присутствии начальника морской разведки. Я был переброшен с Мальты по воздуху и лично получил этот приказ.

Шумок недоверия пробежал по залу. Все пять членов трибунала воззрились на меня.

— При этом никто, кроме нас троих, не присутствовал. Стенограмма не велась.

— Вы хотите сказать… — взорвался адмирал. — Чушь какая-то!

— Коль все это принять за правду, — сказал обвинитель, — это было задание большой секретности, если два офицера такого ранга беседовали с вами наедине?

— Именно так все и было, — хмуро отозвался я.

— В чем же заключался приказ? — выпалил председатель.

— Я не могу ответить на этот вопрос, сэр, — сказал я.

— Бог мой! — закричал он. — Вы, как школьник, который не выучил урока! Отвечайте!

Избежать удара я больше не мог. Вот сейчас, сейчас, твердил я про себя, готовясь к неизбежному.

— Ни при каких обстоятельствах, — сказал я.

Адмирал даже привстал с кресла.

Обвинитель покопался в своих бумагах.