Берег. Следы на песке

От неожиданности я выронил телефон из рук. Он упал со второго этажа и с треском раскололся. От охватившего меня волнения я упал на пол, сделал пару десятков отжиманий. Сел, обхватив себя руками за плечи, и завыл, раскачиваясь из стороны в сторону. Я представлял Юлю с ребёнком на руках. Светловолосый малыш прижимался к ней щекой и смотрел на меня моими же глазами. Стоп кадр! Вот в чём загвоздка. Это будет ребёнок Роба, и он будет выглядеть совсем иначе. Я посмотрел на стоящую на тумбочке у кровати фотографию Юли. Прошло два месяца, как я впервые переспал со своей "подопечной". Об этом не знал никто. Даже она…

В начале августа Роберт улетел в Сомали, а Эдвард на врачебную конференцию на другой конец Англии. Юля расстроенная бродила по дому и шипела на меня, как дикая кошка. Разозлила жутко. Я телохранитель, а не холоп! И так остался без яиц, пустившись в эту авантюру.

Юля стояла у окна гостиной, глотая слезы и пялилась на пустую дорогу. Вечерело.

– Что мне сделать, чтобы ты успокоилась? – я пожирал глазами ее стройные загорелые ноги, мечтая оказаться хотя бы раз между ними и успокоиться. Стянуть бы с нее хлопковые шорты и нагнуть прямо на подоконнике.

– Принеси стакан воды и лекарства, – повернулась она ко мне, утирая слезы. – Лягу спать сегодня пораньше.

Не скажу, что схема сложилась в моей голове в один момент. В своих думках, я не раз уже шпилил Юлю в разных позах и состояниях. Сейчас же чуть не спустил в штаны, внезапно осознав все возможные прелести наступающей ночи. Правда, из-за Эдварда, трясущегося над безопасностью любимой невестки, нужно было обойти для начала все ловушки. Камер по дому с его подачи понатыкано мама не горюй! Как еще он над кроватью сына наблюдение не навесил вопрос. А, может, и навесил. С него станется.

– Давай кино посмотрим? – миролюбиво предложил я, притащив из кухни коробку с ее лекарствами и стакан, наполовину наполненный водой и таивший в себе лошадиную дозу снотворного. – «Иван Васильевича» или «Иронию судьбы».

Юля уселась на диван и, наковыряв из разных блистеров таблеток, закинула их в рот.

– Ты не из-под фильтра, что ли, воду набирал? – поморщилась она, выпив чуть ли не залпом содержимое стакана. – А налил, как украл. Знаешь же, что Эдвард мне кучу всего прописал. Принеси еще.

– Тебе сегодня и малина покажется горчицей, – притворно вздохнул я и повторно сгонял на кухню.

– Давай свою «Иронию», – буркнула Юля, подбирая под себя ноги и взбивая подушку под локоть.

Первый раз ее величество зевнуло, когда Лукашин летел в самолете.

– Спать хочется, – Юля положила голову на подушку. – Давай завтра досмотрим.

Я взял с кресла плед и укрыл ее ноги.

– Сейчас самое интересное начнется, Юль, ты чего! – мне не хотелось трахать миссис Фаррелл на семейном ложе. Тем более что вход в спальню просматривался с двух камер. В гостиной тоже был установлен глазок, нацеленный на окна. То есть сейчас он смотрел мне в затылок. При Роберте камеры выключались, но в отсутствие хозяина все комнаты находились под прицелом всевидящего ока.

Прекрасная Барбара поливала героя Мягкова из чайника, а Юлю уже не разбудил бы и рев боевого слона. Она спала, чуть приоткрыв рот, и высунув ногу поверх пледа. Дрожащей рукой я коснулся загорелой, гладкой как атлас голени. Ноль эмоций. Я встал с дивана, зашторил окна и подвинул кресло в ближайшую слепую зону комнаты. Я прекрасно изучил их, подружившись с охраной Фаррелл-холла. Мне, как телохранителю жены Роберта доверяли. Демонстративно взяв журнал со стола, я снова исчез из поля зрения камеры. Встав на четвереньки, я вернулся к дивану и стянул бесчувственное тело Юли на ковер. Неужели я сделал это? На лбу моем выступила испарина. Передо мной лежала женщина, ради которой я пошел против всех человеческих принципов и морали. Как же долго мне пришлось разыгрывать перед Юлькой отвергнутого рыцаря, а она смотрела на меня как на ненужную вещь, и с каждым днем все больше отдалялась. Особенно после того случая с бывшей бабой Роберта. Вот сейчас трахну мою ведьмочку зеленоглазую, и отпустит меня морок.

Я вытянулся рядом с Юлей, и подул ей в лицо. Она даже не пошевелилась. Я задрал тонкую футболку, подлез руками под спину и расстегнул лифчик. Грудь качнулась и застыла, словно в ожидании моей ласки. Я взял в рот светло-коричневый сосок и замер, наблюдая за спящей. Она закинула руки за голову, и пошевелила губами. Насладившись упругими грудками, я стянул с Юли ненавистные шорты вместе с синими кружевными трусами и уселся между бедер. Одно ее колено лежало на полу, а второе уперлось в диван. Дрожащими руками я погладил персиковые губки. Сил сдерживаться не осталось совсем. Я достал презерватив из кармана, разорвал упаковку зубами и, спустив штаны, раскатал резину по всей длине распухшего от желания члена. Опираясь на локоть, я без труда проскользнул на клубничной смазке в заветные глубины и замер, вглядываясь в смягчившиеся от сна черты лица. Ноль эмоций.

– И это только начало, радость моя, – выдохнул я, задвигавшись в ней. – Как же ты хороша!