Берег слоновой кости

Дождевые воды наполняют реки, успевшие уже обмелеть в засушливый период, и вздувшиеся потоки с шумом катят свои волны, увлекая в своем стремительном течении и обломки скал, и вырванные с корнем гигантские деревья, и массы песка с затопленных берегов. Этот-то ил и оплодотворяет потом те земли, где застоятся воды внезапно разлившейся реки.

Туман, образовавшийся у склонов гор, часто бывает так густ и непроницаем, что здесь днем царит полная тьма; лишь время от времени молнии прорезают черный небосклон. Воздух становится тяжел и удушлив. И внезапно тучи проливают потоками дождя, настолько обильного, что кажется, будто океан прорвал какую-то небесную плотину.

Все, что такой внезапный ливень встретит на своем пути, сметается в одно мгновение: деревни, поля, леса превращаются в голый песок. А если на пути встречается река, то она сразу разливается на сотни миль, превращаясь в бушующее море…

Именно такой внезапный разлив Конго и наблюдали наши беглецы, когда внезапно были разбужены необычайным шумом. Поток унес их единственную пирогу и, по-видимому, похоронил в своих недрах несчастного Йомби.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. БОЛОТА КОНГО И БАНКОРЫ

ГЛАВА I. Постройка пироги. — Прогулка по девственному лесу

Через два дня после события, которое чуть было не сделалось для беглецов роковым, Лаеннек и его товарищи сидели на закате солнца около огня, который были вынуждены разводить каждый вечер, и держали совет, что предпринять в том положении, в которое их поставила потеря лодки.

Река Конго вернулась в свое русло, и необходимо было на что-нибудь решиться.

— У нас есть только два способа выпутаться из затруднения, — продолжал Лаеннек обсуждение, — или спуститься до негритянской деревни в Банкоре по левому берегу реки, несмотря на затруднения всякого рода, ожидающие нас, или выстроить новую пирогу.

— А по вашему, любезный Лаеннек, — сказал Барте, — который способ удобнее?

— Я все остаюсь при том мнении, что для европейцев, не привыкших к климату, путешествие по суше, с чумными болотами, с хищными зверями, совершенно невозможно.

— Вы думаете, что нам надо построить лодку?

— Думаю, но и здесь есть затруднение, которое мы едва ли преодолеем.

— Какое?

— У нас нет никаких инструментов, кроме топора для обрезания ветвей, а мы должны срубить и выдолбить дерево достаточно большое, чтобы вместить всех нас. Мы не можем этого сделать раньше пятнадцати или двадцати дней.

— Мы будем работать попеременно и…

— Да! Но слабый инструмент может сломаться, и тогда мы будем вынуждены вернуться к первому плану…

— Господин, — перебил негр, — Кунье сумеет отомстить злым духам, укравшим нашу пирогу, он построит плот и Момту-Самбу может спуститься на нем по реке со своими друзьями.

Когда негр окончил эти слова, послышался шелест листьев и кустов; Уале, спокойно спавший у ног своего хозяина, приподнялся ворча, а путешественники схватили оружие… Но им не пришлось пустить его в дело, потому что громкий голос закричал среди зарослей:

— Друг! Друг!

В ту же минуту негр высокого роста показался в кругу света, набрасываемого костром.

— Йомби! — воскликнул Кунье, вне себя от удивления.

— Йомби! — повторили путешественники, увидев фана, которого все считали умершим.

Негр был принят как друг; в двух словах рассказал он историю своего спасения.

Боровшись всеми силами для того, чтобы притащить лодку к берегу, и принужденный после нескольких часов бросить ее и думать о своей собственной безопасности, он доплыл до ветвей громадного баниана, торчавших из воды, и представлявших ему верное убежище, пока река войдет в свое русло. Как только мог пуститься в путь, он направился к месту стоянки, полагая, что оно еще не брошено белыми.

Узнав затруднение путешественников, негр объявил, что берется построить в неделю с единственным имеющимся инструментом, большую и прочную пирогу, которая вполне заменит потерянную.

Это положило конец колебаниям. Было условлено, что с завтрашнего же дня, с рассвета отправятся в лес, чтобы выбрать необходимое дерево.

Радость надежды опять овладела всеми сердцами, и восходящее солнце застало путешественников в лесу; оба негра и Лаеннек осматривали деревья, по-видимому, соединявшие требуемые условия, Буана собирала корни и плоды, Гиллуа, по своему обыкновению, читал курс ботаники Барте, который со своей стороны находил каждую минуту способ применять познания своего друга к географии.