Берег Стикса

На следующий день, скверно выспавшийся из-за потраченной на чтение ночи, Роман устроил тарарам на оптовом складе, где работал грузчиком. Рассыпал ящик с мюслями, уронил себе на ногу упаковку пива, рассеянно выслушал чью-то ругань. Удрал с работы раньше со смутным намерением больше сюда не ходить.

Выйдя на улицу, в мороз, темноту, безлюдье – вдруг проснулся. И вместо того, чтобы идти домой, захотелось бродить по пустынным улицам, вглядываясь в лица прохожих.

Было очень холодно. Колючий снег сверкал в электрическом свете, как битое стекло. Редкие прохожие бежали рысцой, подняв воротники, спрятав покрасневшие от мороза лица в шарфы. Роман в своей куртейке на «рыбьем меху» моментально продрог до костей. А дома-то тепло, дома можно согреть чаю, мерзкого Татьяниного чаю, отдающего шваброй и старой мочалкой, зато сладкого и горячего… Мысль о чае была так соблазнительна, что Роман даже вздохнул – но к метро, тем не менее, выбрал самую длинную дорогу из всех возможных.

Крутясь между однообразными многоэтажками, плоскими, как из черного картона вырезанными, в желтых окнах, в морозном мареве, Роман вышел, наконец, на совершенно пустую улицу. С одной стороны – бесконечный забор с нечитаемым набором белых букв, обозначающим строительный трест, с другой – все те же черные дома с разинутыми дырами подворотен. Вдоль забора гулял ветер, пищал в проводах тоненьким голоском, злым и печальным одновременно. Роману вдруг стало не по себе, так не по себе, что захотелось бежать без оглядки в приступе странного, темного, необъяснимого страха. И тут впереди, из подворотни, выскользнула женская фигура.

Страх тут же был объяснен, и Романа бросило в жар от радости и чего-то вроде азарта. Молодая женщина в дубленке с пушистой опушкой, длинноногая и тонкая, не торопясь, шла по улице вдоль забора. На ее непокрытых темных волосах осел иней. Стройные ножки в золотистых чулках и коротеньких сапожках высоко открывала джинсовая юбка. Роман понял, что девушка должна заледенеть в таком костюме заживо, еще раньше, чем заметил, что у нее нет тени.

Теперь он точно знал на что смотреть. Фигурка, под которой скрещивались тени проводов и фонарных столбов, под которой снег был остро освещен, выглядела нереально, как плывущий над дорогой призрак. Как люди этого не замечают, как я сам не видел раньше, идиот?!

Роман ускорил шаги, почти побежал. Девушка остановилась и посмотрела на него с высокомерным удивлением. Роман увидел ее белое лицо с огромными вишневыми глазами – и ощутил приступ той детской радости, какая обыкновенно сопровождает крупный выигрыш.

– Хорошая погода, да? – бухнул он глупо и весело.

Девушка улыбнулась.

– Хорошая, – сказала она низким урчащим контральто. – Хотя вы и окоченели.

– А вам нравится?

– Очень.

– Вампиры не мерзнут, да? – спросил Роман, внутренне обмирая.

У девушки заметно дрогнула верхняя губа, а в вишневых очах появился отчетливый красный отсвет. Она сделала шаг к Роману, он рассмеялся, поднял руки, соорудил самую обезоруживающую мину.

– Ну, леди, фрау, мисс, не стоит так сразу сердиться! Не велите казнить, велите слово молвить!

– Молви, – девушка усмехнулась.

Роман опять пронаблюдал, как желание растерзать в клочья рассеивается от другого чувства – в данном случае это была не осторожность, а любопытство.

– Я совершенно безопасен, сударыня, – сказал Роман галантно. – И если я осмелился вас обеспокоить, так это только потому, что восхищаюсь вашим modus vivendi. Вот если бы вы согласились на несколько слов…

– Восхищаешься, значит…

– Вы же стопроцентное совершенство, абсолют!

Девушка хмыкнула и пожала плечами. Роман вдруг понял, что существо, стоящее рядом, только выглядит девушкой, что оно далеко не юное и не пустенькое – и, главное, что оно видит Романа насквозь. Врать и льстить дальше было нелепо.

– Я просто хотел бы быть таким же, как вы, – осмелился сказать Роман под ее насмешливым взглядом.

– Ну и что, что хотел бы, – холодно ответила девушка. – За все надо платить, смертный, а заплатить тебе нечем.

– Я всего лишь не знаю, что вы хотите, а заплатил бы чем угодно… Душа? Да?

– Ты полагаешь, что у тебя нет души? А если бы была – готов отдать? Занятно…

– Простите, чушь спорол.

– Такая дешевая вещь, как душа, выставляемая на продажу, никому не нужна.

– А что нужно? Вы просто скажите, а, сударыня? Пожалуйста…

– Это неважно. Ты не можешь мне это дать. Если ты ищешь смерти – я могу тебя убить… раз уж ты научился входить сюда.

– Куда?

– Это тоже неважно. Итак?

– Нет, нет, я не об этом. Я не хочу просто умирать, хотя умереть от вашей руки было бы лестно, пожалуй. Но я все равно не хочу. Я хочу…

– Этого не будет.

– И все-таки…

Роман не удержался и дернулся к девушке в приступе желания взять ее за руку. Она шарахнулась назад с выражением поразившей его гадливости.

– Не прикасайся, смертный, – прошипела, как кошка. – Прикоснешься – убью.