Берег Стикса

Они говорят, что опасность угрожает мне от Ворона, всплывал перед глазами мерцающий текст. Но где та светлая ясность, которую он оставил мне, уходя? У меня было столько сил, столько радости – где это всё? Гости клуба, мама, Света, Антон, эти Саши-Паши… они всю мою радость вытянули. Высосали. Досуха. Ворон, милый, где ты? Ну где же ты?

Они растерзают меня на части, если ты мне хотя бы не приснишься…

Лариса шла по обледенелому тротуару, между фонарями, из света в тень, из тени в свет, и слёзы текли по фирменному тональному крему у неё на щеках, не смывая его…

Римма стояла посреди высокого круглого зала, освещённого ярким белым светом.

Пол зала, бледные мраморные плиты, был засыпан лепестками красных цветов; по лепесткам, как по ковру, к ней шёл, мягко ступая, её астральный наставник.

В сегодняшнем видении он имел почти человеческий облик. Свечение, исходившее от его мощной фигуры, мешало Римме различить подробности, но она всё-таки видела, что на нём – что-то вроде белоснежной тоги с пурпурными лентами, золотая цепь, золотой обруч на стриженой голове… Его лицо Римма, как всегда, не могла разглядеть – в мозгу оставалось только впечатление белого сияния и острого всепроницающего взгляда. От взгляда у Риммы мороз полз вдоль спины.

Она никогда не понимала, что за чувства испытывает, когда наставник глядит на неё. Пожалуй, это была смесь благоговения, преклонения и почтительного страха. Наставник снисходил до неё – воплощение сил, стоящих неизменимо выше её, смертного человека, хоть и просветлённого.

Римма внимала.

– Сегодня ты здесь ради трёх дел, – прозвучал, дробясь эхом, мощный тяжёлый голос.

– Я готова, – сказала Римма смиренно.

– Первое. Мужчина по имени Аркадий болен из-за того, что его ежедневник забыт в доме его знакомой, Галины. Пусть он заберёт ежедневник назад. Ты запомнила?

– Да.

– Скажешь ему, что если он хочет укрепить здоровье и окончательно освободиться, то должен посещать тебя каждое полнолуние в течение года. Ты будешь совершать обряды, которым я тебя научу. Ты запомнила?

– Да.

– Второе. Ребёнок Инессы не начнёт ходить, пока она не сожжёт альбом с фотографиями выпускников колледжа. Он лежит у неё в книжном шкафу, в одной стопке с альбомами по искусству. На одной из фотографий, неважно на какой – её враг, причинивший ей вред. Сейчас его нет в городе, но он насылает зло через фотографию. Ты запомнила?

– Да.

– Скажешь, что пока ей не будет грозить ничего. Но если ребёнок заболеет снова, ей придётся прийти для совершения ритуала Небесного Щита. Ты запомнила?

– Да, – с каждым новым согласием душа Риммы наполнялась ликованием. Она сможет помочь двоим хорошим людям. Помогать людям – самое доброе дело на земле.

– Третье. Главное. Девушка по имени Лариса. Демон, которым она одержима, слишком силён. Ритуалы, свершаемые в твоём мире, помогают слабее, чем надо. Ты будешь работать здесь. Оглянись.

Римма оглянулась с замиранием сердца.

За её спиной возникло огромное зеркало, выше, чем в человеческий рост, в золотой витой раме. Зал, который отражало зеркало, был пуст и тёмен – Римма передёрнулась, не увидев своего отражения. Прямо перед зеркалом стоял трёхногий стеклянный столик. На нём Римма увидела открытую чернильницу и широкую кисть.

– Врата ада должны быть заперты, – прогремел голос у неё в голове. – Обмакни кисть в тушь.

Римма повиновалась, подняла глаза – и вскрикнула от ужаса. В зеркале отражалась тёмная фигура, идущая к ней – худой, высокий, бледный парень с длинными волосами, в чёрной одежде, с белым лицом, на котором красными огнями мерцали глаза. Весь его вид выражал злую решимость – Римме вдруг стало страшно до судорог.

– Не бойся, – раздался голос наставника, успокаивающий своей ангельской бесстрастностью. – Зачеркни его. Говори. Ты помнишь слова?

– Твой путь – во тьме! – выкрикнула Римма в восторге, почти в экстазе, полоснув стекло кистью. Чёрная полоса перечеркнула фигуру поперёк. – Твой удел – одиночество! Твой удел – голод! Прочь от её крови! Прочь от её плоти! – кричала Римма, взмахами кисти превращая зеркало в гротескное подобие тюремной решётки. – Ты проклят! Луной, серебром, открытым огнём, текущей водой, заклятым клинком – закрываю её от тебя! Исчезни, порождение Мрака, дитя Смерти!

Демон по ту сторону зеркала ударил ладонями по его поверхности, как по пуленепробиваемому стеклу. Его лицо исказила ярость. «Сука, сука!» – прочла Римма по его губам и накрест перечеркнула чёрным его рот.

– Ты проклят! – выплюнула она с мстительным удовольствием. Слова приходили сами собой, от них было горячо и весело, как от вина. – Ты – тень среди теней! Твоему телу тлеть, душе – вечно гореть! Пропади!

Зазеркалье медленно залил мрак. Теперь полосы туши были почти не видны на фоне пульсирующей темноты. Римма обернулась.

– Ты справилась, – прозвучал голос из сплошного сияния. – Девушка сейчас – вне опасности. Ты сделала всё отлично.

И уже падая в реальность, в собственную уютную спальню, Римма подумала, что, пожалуй, в этом бесстрастном голосе иногда всё-таки звучит улыбка…

Лариса шла по переходу метро.