Берег страсти

— Лично мне он нравится, но его симпатии к Америке встречают в обществе с неодобрением, а сам он пользуется не очень большим влиянием. И я тоже. Вот почему я не могу служить вам так, как это делает Бомарше. — Он вздохнул. — Не поймите меня неправильно: то, что я знаю о Бомарше, настораживает меня, но я говорю вам это лишь потому, что вы спрашиваете. Я оказываю ему всяческую поддержку: помог оценить качество его закупок, вывел его на источники снабжения и давал советы по поводу рекрутов. Мне нравится его общество: его беседы не менее остроумны, чем его пьесы.

— А это многое значит. Вы также без колебаний представили его своей семье — кажется, вы собираетесь пригласить его на ужин в обществе своей тети и племянницы?

— Да. Моя тетя — большая поклонница его произведений, а моя племянница, должен с удовлетворением признать, так разговорилась, что самостоятельно может вести с ним беседу на большинство тем.

— В этом я не сомневаюсь. Мадемуазель де Шерси проявляет чудеса красноречия.

Пока граф де Мирандола совещался с Бенджамином Франклином, два гостя уединились с маркизом де Лафайетом на Рю дю Фобур Сент-Оноре. Маркиз познакомил их со своей последней идеей, призванной отвлечь внимание от его деятельности.

— Я собираюсь уединиться, пока не улягутся страсти. Мне хочется, чтобы шпионы Стормонта подумали, что моя голова занята и другими делами, помимо Америки. Итак, провожу новый эксперимент, чтобы найти средство от оспы.

Вивиан воскликнула:

— Это невероятно! Не хотите же вы сказать, что вам придется подвергнуть себя инфекции?

— Я сделаю то, что называется «вакцинацией», — инъекцию коровьей оспы.

— Разве эта разновидность оспы не столь же опасна? — спросил Виктор.

— Вряд ли. Мне придется ждать полтора месяца, пока не пройдут симптомы болезни. За это время меня нельзя будет посещать, единственными компаньонами будут моя жена и один слуга. — Он улыбнулся, и в его глазах появился блеск. — Но мои планы тем не менее будут осуществляться.

— Понимаю, — сказал Виктор и повернулся к Вивиан: — Наш друг не может зафрахтовать судно, чтобы отплыть в Америку, — последние события показывают, сколь тщательно ведется наблюдение за портами, — поэтому он просто купил одно судно, которое отчалит с законным грузом на борту. Оно куплено от имени Мотье, и барон де Калб готовит его к отплытию.

— Судно подготовят, пока вы затаитесь? — спросила Вивиан маркиза.

— Да. Вы все здорово мне поможете, если будете создавать впечатление, что я разочарован в Соединенных Штатах.

— Это будет нетрудно, — вздохнула Вивиан. — В Лондоне считают, что с Вашингтоном покончено. Только подумайте: Нью-Йорк пал, британский военно-морской флот осуществляет блокаду всего побережья, на севере силы патриотов обращены в бегство.

Маркиз прервал ее:

— Однако я нисколько не сомневаюсь в том, что Континентальная армия все еще сохраняет боеспособность. Она не расформирована, и цель остается прежней: она время от времени распадается, затем снова собирается воедино. Патриоты никогда так просто не исчезнут, если только англичане не выловят их до последнего солдата. А Вашингтон ведет зимнюю кампанию. Еще рано говорить, удалось ли ему удержать Филадельфию, но последние известия укрепляют мою веру в него. Как же мне не сделать всего возможного, чтобы быть рядом с таким командиром?

— Вы странный больной, месье маркиз, — беззлобно подтрунивала Вивиан. — У вас столько положительных симптомов: отличное здоровье — если не считать эту болезнь по собственному желанию! Значительное богатство, многообещающая военная карьера и счастливая семейная жизнь. Однако всему этому вы предпочитаете борьбу за идеалы. Я вынуждена признать, что вы, наверно, обладаете умом и духом, которые позволят вам устоять перед любой опасностью.

Виктор сказал:

— Какие странные времена, если мужчина, рвущийся в бой, предпочитает заразиться болезнью, которой болеют лишь доярки! В дальнейшем нам придется общаться, обмениваясь записками. Не стесняйтесь обращаться к нам, и мы сделаем все, что вы хотите, пока вас будут выхаживать.

Маркиз взял обоих за руки, и его глаза заблестели.

— Я так и сделаю.

Мадам де Шерси подъехала за Вивиан к дому маркиза и, когда та села в карету, обратилась к ней с просьбой:

— Моя дорогая, мне бы хотелось, чтобы это был последний визит, который ты наносишь маркизу.

Вивиан улыбнулась про себя, ведь тетя удачно выбрала время, но готовилась постоять за себя с выдержкой, которая помогала укротить всех, кроме ее опекуна.

— Мадам, каковы причины такой просьбы?

— За ними далеко ходить не надо. Я только что узнала, что само упоминание о Войне за независимость тринадцати колоний в Америке считается отныне преступлением, равнозначным измене. Нигде не следует говорить об этом — ни на улицах, ни в тавернах, ни в кофейнях, ни тем более в особняках Парижа.

— Но свобода слова в салонах ведь не отменена. Включая и ваш собственный.