Берег удачи

— Да, — сказал Пуаро. — Человеческая природа. Вот, по-видимому, настоящий ответ на вопрос, почему я так заинтересовался этим делом. На судебном дознании я оглядывался вокруг, смотрел на всех присутствующих, особенно на Клоудов. Их так много, все они связаны общими интересами, все так различны по своим характерам, мыслям и чувствам. И все они много лет зависели от одного сильного человека, главы семьи, от Гордона Клоуда! Я не хочу сказать — целиком зависели. У всех у них есть свои средства к существованию. Но все они, сознательно или бессознательно, опирались на Гордона, искали в нем опору. А что происходит, спрошу я вас, старший инспектор, что происходит с плющом, когда дуб, вокруг которого он вился, рухнет?

— Ну, это едва ли вопрос по моей части, — сказал Спенс.

— Вы думаете, не по вашей? А я думаю, по вашей. Характер человека, мой дорогой, не застывает. Он может набираться сил. А может и вырождаться. Каков человек наделе, становится видно только тогда, когда приходит испытание, то есть тот момент, когда вы или устоите на собственных ногах, или упадете.

— Не знаю, право, к чему вы клоните, мосье Пуаро. — Спенс был явно сбит с толку. — Во всяком случае, теперь у Клоудов все в порядке. Или будет все в порядке, когда останутся позади все формальности.

На это, напомнил ему Пуаро, может уйти много времени. Еще надо опровергнуть показания миссис Гордон Клоуд. В конце концов, должна ведь женщина узнать своего мужа, увидев его.

Он наклонил голову немного набок и вопросительно смотрел на огромного старшего инспектора.

— А разве два миллиона фунтов не стоят того, чтобы ради них не узнать собственного мужа? — цинично спросил инспектор. — И кроме того, если он не был Робертом Андерхеем, почему же он убит?

— Да, — пробормотал Пуаро, — в этом-то и вопрос.

Глава 6

Пуаро вышел из полицейского участка, погруженный в мрачные размышления.

Его шаги все замедлялись. На базарной площади он остановился и огляделся.

Рядом был дом доктора Клоуда со старой латунной вывеской. Немного дальше — почтовое отделение. На другой стороне — дом Джереми Клоуда. Прямо перед Пуаро, несколько в глубине, стояла католическая церковь — скромное, небольшое здание, казавшееся увядшей фиалкой по сравнению с внушительным храмом Святой Марии, который высился посреди площади, символизируя господство протестантской религии.

Повинуясь какому-то импульсу, Пуаро вошел в ворота католической церкви и, миновав паперть, оказался внутри. Он снял шляпу и опустился на скамью.

Его мысли были прерваны звуком подавленных горестных рыданий.

Пуаро повернул голову. На другой стороне прохода стояла коленопреклоненная женщина в темном платье, закрыв лицо руками. Вот она встала, и Пуаро, глаза которого расширились от любопытства, встал и последовал за ней. Он узнал Розалин Клоуд.

Она остановилась под аркой, стараясь успокоиться. И тут Пуаро очень мягко заговорил с ней.

— Мадам, не могу ли я чем-нибудь помочь вам?

Она не удивилась и ответила с наивной простотой огорченного ребенка:

— Нет. Никто, никто не может помочь мне.

— Вы в большой беде, не так ли?

— Дэвида забрали, — сказала она. — Я совсем одна. Они говорят, что он убил… Но он не убивал! Нет!

Она посмотрела на Пуаро и проговорила:

— Вы были там сегодня? На судебном дознании. Я видела вас.

— Да. Если я могу помочь вам, мадам, я буду очень рад сделать это.

— Я боюсь. Дэвид говорил, что со мной ничего не случится, пока он будет рядом. Но теперь, когда его посадили, я боюсь. Он сказал: они все хотят моей смерти. Это страшно даже сказать. Но, наверно, это так и есть.

— Позвольте мне помочь вам, мадам.

Она покачала головой.

— Нет, — сказала она. — Никто не может мне помочь. Я даже не могу пойти к исповеди. Я должна нести всю тяжесть своего греха совсем одна. Господь отвернулся от меня. Я не могу надеяться на милосердие божье.

Затравленный взгляд ее был полон печали.

— Я должна была бы исповедаться в своих грехах, исповедаться. Если бы я могла исповедаться!..

— Почему вы не можете исповедаться? Вы ведь для этого пришли в церковь, правда?

— Я пришла найти утешение… Но какое может быть утешение для меня? Я грешница.

— Мы все грешники.

— Но вы могли бы раскаяться… Я хотела сказать… рассказать… — Она снова закрыла лицо руками. — О, сколько лжи, сколько лжи…

— Вы солгали о своем муже? О Роберте Андерхее? Так это был Роберт Андерхей, тот убитый?

Она резко повернулась к нему. Ее глаза приняло подозрительное, настороженное выражение. Она резко выкрикнула:

— Говорю вам, это не был мой муж. И нисколько не похож на него!

— Умерший вовсе не был похож на вашего мужа?

— Нет! — сказала она упрямо.

— Скажите мне, — сказал Пуаро, — как выглядел ваш муж?

Ее глаза пристально взглянули на него. Затем лицо ее тревожно застыло, а глаза потемнели от страха.

Она выкрикнула:

— Я не хочу говорить с вами!

Быстро пройдя мимо него, она побежала вниз по тропинке и вышла через ворота на базарную площадь.

Пуаро не пытался следовать за ней и только удовлетворенно кивнул головой.

— Ага, — сказал он себе. — Значит, вот в чем дело!

И медленно вышел на площадь.