Берег варваров

— Уверен, что ваши советы будут мне очень полезны. — С видом пациента, подставляющего грудь под стетоскоп врача, он собрал всю печатную продукцию со стола и разложил это богатство передо мной на кровати. — Как видите, я уже и сам начал читать. Вот здесь сколько всего напечатано.

— Ну да, — сказал я, рассматривая книжку в мягком переплете, с обложки которой была аккуратно снята полиэтиленовая пленка. Книга оказалась антологией писем знаменитых людей. Под ней я обнаружил пачку бульварных журналов, учебник радиолюбителя, несколько вестернов и кипу скопированных на ротапринте страниц с распечатками уроков бальных танцев.

— Конечно, я понимаю, читать нужно не такие книги… наверное, совсем другие, — пробормотал Холлингсворт.

— Это почему?

В ответ я услышал лишь преувеличенно смущенное хихиканье. Пролистав на скорую руку журналы, я отложил всю эту «библиотеку» в сторону и вновь поинтересовался у Холлингсворта:

— И все-таки, какого рода книги вам бы хотелось почитать?

— Ну… — Холлингсворт явно не решался мне в чем-то признаться. — Когда я служил в армии, у нас там полно всякой литературы было. Причем такой, которая мне нравилась. Знаете, есть такие книги, в которых всё, ну как бы сказать, по-настоящему, жизненно. Так, чтобы если история — то всё по правде.

Я наугад назвал ему один исторический роман, который был бестселлером все последние годы.

— Нет, я названия вообще плохо помню, но это были книги про людей, ну, про обычных американских парней и девчонок. Очень, очень жизненно. Читаешь и чувствуешь: вот оно, я ведь тоже так думаю.

Я назвал Холлингсворту несколько известнейших романов, написанных американскими писателями в период между двумя мировыми войнами. Судя по всему, мой собеседник удовлетворился полученным списком. При этом он записал всех упомянутых мною авторов и их произведения в маленький блокнотик, который извлек по этому поводу из кармана. Поставив последнюю точку, он спросил:

— Не знаете, где их можно взять?

— Наверное, кое-что из этого списка я могу дать вам почитать.

— Ой, неужели, это было бы просто замечательно. Вы меня премного обяжете. Правда, это так по-соседски… — Он сел в кресло, стоявшее рядом с письменным столом, и стал теребить стрелку на штанине.

— Там ведь… Там ведь всё по-настоящему, как в жизни, правда? Ну, я имею в виду… Ну, вы понимаете… Девчонки, которые, ну, скажем так, небольшого ума, и парни, которым только и нужно… Ну, которые своего не упустят. — Холлингсворт ухмыльнулся.

— Кое-что в этом духе вы там тоже найдете.

— Вообще-то, если честно, я иногда удивляюсь, как такое вообще печатают. Открываешь, бывает, книгу и думаешь: да кто же такое опубликовать разрешил? Сплошной атеизм, да и вообще богопротивные истории. Большевики, насколько мне известно, много всякого такого написали.

— Какого — такого?

— Ну всякого, вы же сами понимаете. — Он взял очередную банку пива и протянул ее мне.

К этому времени я пришел к выводу, что собеседник изрядно утомил меня.

— Нет, спасибо, я, наверное, лучше пойду. Мне сегодня еще поработать нужно.

— А что вы у себя делаете, мастерите что-то?

— Я… нет. — Я вдруг понял, что Холлингсворт забыл, о чем мы с ним уже говорили. — Я ведь пишу.

— Ах, ну да, конечно. Да, эта работа — для умного человека.

Он проводил меня до порога и остановился в дверном проеме.

— Я ведь в Нью-Йорке уже два месяца, — сообщил он ни с того ни с сего, — и, верите или нет, до сих пор меня не заносило в знаменитые нехорошие районы. Я. конечно, понимаю, что Гарлем — это нечто особенное, туда лучше просто так не соваться. Хотя говорят, что в последнее время там из-за туристов и местным совсем житья не стало. Вы не знаете, это действительно так?

— Понятия не имею.

— Мир. конечно, большой, и в нем, наверное, еще очень много интересного и неизвестного нам.

— Да.

Неожиданно он посмотрел на меня искоса, как-то по-заговорщицки.

— У меня, между прочим, был кое-какой интересный опыт общения с той дамой, которая живет внизу. Я имею в виду нашу хозяйку, миссис Гиневру. Милейшая женщина. — Плотоядность и похоть, сочившиеся из обычно бесцветного голоса Холлингсворта, просто поразили меня.

— Да, я о ней кое-что слышал.

— Да уж… Занятная дама. Как говорят в подобных случаях, такое не забывается.

— Ну… — пробормотал я, отступая на пару шагов. — Ладно, пошел я к себе, мне еще сегодня работать.

— Прекрасно вас понимаю, — как обычно, бесцветно-вежливо поспешил согласиться он. — Человек должен работать, ничего не попишешь. — Отхлебнув пива из банки, он продолжил: — При случае как-нибудь обсудим кое-что из моего опыта, не возражаете?

— Да нет вроде бы.

— Я был очень, очень рад с вами побеседовать. — Отступив за порог комнаты, он уже почти из-за двери задал мне последний вопрос: — Вы ведь знакомы с Гиневрой? Я имею в виду: видели ее?

— Да.

— Очень колоритная женщина и при этом — весьма типичный нью-йоркский персонаж. По крайней мере, насколько я в этом разбираюсь.

В общем, я и не знал, что думать о Холлингсворте и как его оценивать.

Глава шестая