Берег Живых. Выбор богов. Книга вторая

На миг Хатеперу показалось, что его разум обратился в пустыню. Отчётливо он вспомнил собственные слова, сказанные несколько месяцев назад на аудиенции у Секенэфа, когда они направляли Паваха в северный храм.

«Плохой знак… Ша – вестники Отца Войны. То, что они оказались там, да ещё в таком количестве… почти полтора десятка, ты сказал?.. Когда божественное столь ощутимо вмешивается в земное, только глухой не прислушается…»

Знак напрямую свидетельствовал о воле Божества – Божества, которое выбрало Хэфера для Своего замысла. Но именно жрецы были руками своих Богов.

«Что на небе, то и на земле. Что на земле, то и на небе…» – повторил про себя Хатепер.

Что же он упускал? Павах не был частью культа, нет. На фанатика он не похож, его явно вели совсем иные цели. Да и вряд ли они с Метдженом добровольно согласились бы на пытки – скорее уж ожидали некой награды и верили в свою конечную цель, по крайней мере, Павах. Жреца Сатеха, который, со слов Паваха, владел и магией фэйри, воин боялся даже больше, чем самого Сатеха… Кем же, хайту их всех побери, был этот неуловимый жрец, заполучивший наследника трона Таур-Дуат?!

Голос Перкау вторгся в его мысли.

– Я знаю, что никто не поверит мне, мятежному жрецу. Моё слово – ничто против твоего, Великий Управитель. Но знай: мне известно, кто ты. И Боги не слепы. Ты никогда не займёшь место Хэфера!

Хатепер был так увлечён близкой разгадкой, что смысл слов жреца дошёл до него не сразу. А когда дошёл – дипломат уже не знал, гневаться или смеяться. Его губы дрогнули в мрачной улыбке, и он со вздохом потёр лоб. Какая тёмная ирония!

– Вот оно что… Всё это время… ты думал, что убийц по следу Хэфера послал я.

Перкау стиснул зубы, глядя на него с упрямой обречённостью.

«Я чувствую, как твоя воля сминает меня… Расплавленное золото… Испепеляющие лучи солнечной ладьи… Но он найдёт, что противопоставить тебе!»

Последние слова Хатепер невольно повторил вслух. Теперь он понимал их смысл.

– Ты говорил о нём тогда… о Хэфере, – прошептал дипломат.

Жрец отвёл взгляд, явно не собираясь сообщать больше, чем уже сказал. Но большего и не требовалось.

– Ты полагаешь, что он вернётся к нам с войной… И даже не знай я всего – теперь я вижу, для чего тебя обучила Серкат.

Плечи Перкау дёрнулись и опали. На миг Хатеперу показалось, что глаза жреца блеснули отражённым пламенем светильника. Глухое отчаяние исходило от него тяжёлыми волнами, словно сломалось последнее, что держало его.

Дипломат приблизился к бальзамировщику и проговорил уже мягче:

– Если ты и впрямь намерен служить Хэферу, а не использовать в целях, кажущихся тебе верными, – помоги мне найти остальных. Другие ученики Серкат – кто они? Кто пытал телохранителей царевича, заключив сделку с эльфами? И, как по-твоему – возможно ли, чтобы жрец Сатеха мог использовать фейское колдовство?

Молчание затягивалось. Хатепер видел, как жрец напряжённо боролся с собой, потому что воспринимал Великого Управителя как своего врага, победить которого не было ни малейшей надежды. Но разум Перкау возобладал, и он пришёл к тому же заключению, к которому в такой ситуации мог бы прийти сам Хатепер: один могучий враг в силах уничтожить другого.

– Мой будущий Владыка направился в пески сам, добровольно, и прошёл посвящение. Он искал Силу, способную помочь ему защитить себя и свой трон. Но там, в песках… его пытались убить. Снова. За ним пришёл чародей с двумя лицами.

– С двумя лицами? – переспросил Хатепер. – Ты говоришь о гламуре[2]?

Запоздало он подумал о том, что бальзамировщику вряд ли известно о гламуре.

Искусством смены облика в Империи владели только жрецы Тхати высокой ступени посвящения, причём служители именно одной из ипостасей Триждывеличайшего – Вестника, Господина Удачи, защитника путников и перекрёстков, того, кто даровал дипломатам красноречие, торговцам – искусство расчётов и понимание мер… а представителям искусств уже не столь уважаемых – собственно, удачу. У могущественных наследников фэйри – высокорождённых, элиты эльфийского народа – была способность к гламуру, возможности менять свой истинный облик на любой, даже рэмейский. Но и высокорождённые, и служители Господина Удачи осуществляли это чрезвычайно сложное колдовство нечасто и ненадолго.