Берега ярости (СИ)

Однако навряд ли Вир любуется на свое отражение. Аппаратуры для прикрытия визуального изображения от чужих глаз здесь нет. Значит – комм показывает Вир поляризованную картинку. Рассчитанную исключительно на её угол зрения.

Интересно, что она так настойчиво отслеживает?

Свои тарелки я подчистил раньше Вир. Порции здесь оказались такие же смешные, как в том ресторанчике с позолотой, где пришлось ужинать в первый вечер на «Энн Люве». Я уже отодвигал свой стул, когда Вир вдруг заявила, резко поменяв тон с холодно-вежливого на просящий:

- Господин Потапов, задержитесь, прошу вас. Не проводите меня до каюты? После ужина?

Я медленно опустился обратно, на ходу соображая, что это. Приглашение или нет? В истории с лордом Джером Виринея проявила ко мне… ну, скажем так, некий интерес. Но чем он был продиктован – служебными обязанностями или чем-то ещё?

Хотя чего гадать? В этот же вечер все и выясниться. Я галантно улыбнулся.

- Буду рад, Вир. Может, сначала зайдем в бар? На верхней палубе полно всяких мест. Я бы пригласил вас на танцы, но доктор долго бормотал что-то о лежачем режиме…

- Ваш доктор совершенно прав. – Невозмутимо ответила Вир. И снова бросила быстрый взгляд в сторону своего комма. Подняла глаза на меня, объявила: – Завтра мы прибываем на Квангус. А сегодня нужно выспаться. Нам обоим. Если вы меня понимаете.

После этого случилось нечто странное – Виринея вдруг хлопнула ресницами и изобразила на лице подобие жеманной улыбки. Но глаза смотрели строго, как и раньше. Ни тебе кокетливого взгляда, ни игривого прищура…

Я даже сочувствие к ней ощутил – все-таки тяжело особистке играть искусительницу. Вопрос только, зачем она это делает? Хочет поговорить со мной после ужина в своей каюте? Тогда это уже не личный интерес…

А жаль. Я чуть заметно вздохнул, взглядом приласкал округлости под комбезом. Может, это как-то связано с тем, что показывает комм? Я сказал, понижая голос до шепота:

- Сочту за честь проводить вас до каюты, Вир. И вообще – я полностью в вашем распоряжении. Могу и в карауле у вашей двери постоять ночью, только прикажите…

Я нес романтическую ахинею, в которой разбирался не слишком хорошо. Однако это подействовало. Взгляд Виринеи смягчился.

- Мне нравится ваша манера говорить любезности, господин Потапов. Нет, караул нести не нужно. Лучше зайдите внутрь и пожелайте мне сладких снов…

Она играет на публику, осознал я. Ей нужно создать видимость флирта. То, что нас подслушивают, понятно. Но зачем приглашать меня в свою каюту? Не за тем же самым…

Так что ей показывает комм?

- Ваши глаза цвета глубокого космоса... – Наугад бросил я.

Виринея одобрительно кивнула.

- Навсегда пленили мое сердце… – Во рту у меня покислело от слащавости фразы.

Но женщинам такие упражнения в изящной словесности нравятся – а мне требовалось подыграть Вир.

- Рада, что офицеров руновского Космофлота учат говорить комплименты. – Тут же отозвалась Виринея. – Вы не представляете, господин Потапов, как дамы это ценят. А то все служба и служба, а женщину в тебе никто и не видит.

Она чуть насмешливо глянула на меня и принялась мелкими глоточками опустошать бокал с белым вином. Откинув правую руку так, что ладонь легла на стол сантиметрах в тридцати от моего локтя. Очевидно, меня недвусмысленно приглашали погладить её.

Я растянул губы в улыбочке, прогулялся пальцами по запястью. Крепкому. Напряженному, несмотря на кажущуюся расслабленность. В артерии под выступающей косточкой запястья стремительно бился пульс.

Итак. Вир хочет, чтобы я зашел в её каюту – но тянет время. Что-то должно произойти – или уже происходит. Где? У неё или у меня в каюте?

Главное, чтобы ничего не происходило в трюме со скафандрами. Я ощутил желание сорваться с места и побежать на грузовую палубу.

- И самое главное, – заявила вдруг Виринея, оторвавшись от своего бокала. – Что вы, господин Потапов, не спешите. Позволяете женщине самой решать, когда и что должно происходить. Не идете напролом… женщины, особенно такие, как я, это ценят.

Вот тут она послала мне такой взгляд, что я бессознательно потянулся и расстегнул крайнюю пуговку на стойке кителя. Какой бывает страсть особистки? Оценивающей и прожигающей до костей, вот как этот взгляд?

- Посидим тут немного. – Негромко сказала Вир. Снова пригубила бокал, глядя на меня уже задумчиво. – Пассажиры расходятся, ещё немного, и останемся одни.

Столики вокруг действительно пустели один за другим.

- Как пожелаете. – Я махнул рукой роботу-подавальщику. Распорядился вполголоса, когда тот подкатил: – Бокал красного.

- Вино Гатремон, Джурджир, Вегату? – Завелся тот.

- Гатремон. – Отмахнулся я.

И снова обернулся к Виринее. Которая успела посмотреть на комм, пока я отвлекался.

- Позвольте вас спросить, прелестница. Сколько нам придется просидеть тут, пока вы не решились наконец отвести меня к себе?

Она отдернула от губ бокал, изобразила на лице возмущение – но посмотрела при этом с насмешливым прищуром.

- Вы торопитесь, господин Потапов. А ведь я только что похвалила вас за умение ждать.

Я склонил голову, глядя на неё исподлобья.