Берега вечности. Хроники Эллизора, часть 3 (СИ)

Зачем было стёкла в машинах бить? Один "мерседес" и два "бимера"? Этого о. Максим уже не помнил. Наверное, социальный протест такой получился. Акционизм, слышали словечко? Христос ведь тоже акционист, торгующих их храма выгонял! Вот и сейчас пора этих нуворишей гнать! Да, с песнями били, как же без песней-то? "Из-за острова на стрежень..." Что-там еще, кажется, "Артиллеристы, Сталин дал приказ!" Хотя сам-то не сталинист, нет, это уже волосатый так запевал, да и мотив хорош, бодрый такой! Русскому человеку никак без песни нельзя, если душа просит... Не запомнилось только... откуда бейсбольная бита взялась. Может, в одной из машин и была, у которой первой стекло разбили? Ах, это уже не просто хулиганка, но и воровство? Да, конечно, кто бы спорил, дело серьёзное, это понятно, это скандал, батюшка вместе с каким-то бомжом напивается и бьёт стекла у дорогих иномарок, это никуда не годится!

Простите меня, Христа ради, я больше не буду!

Утром о. Максим Окоёмов сидел уже не в отделении милиции, а за столом собственной кухне под так и не докрашенным как следует потолком. Сидел, обхватив лоб руками (голова раскалывалась!) и не смел поднять взгляд, потому что напротив сидела его супруга Катя, у которой выражение крайнего недоумения никак не могло сойти с лица.

- Ты же никогда так не пил! - в очередной раз услышал о. Максим. - Что случилось?

- Зарайский погиб! - тупо отвечал, мучающийся с похмелья иерей. - Поминки были... Дальше плохо помню...

- О, Господи! Да тебя ж чудом из отделения отпустили, ты хоть это помнишь? Подписку взяли, сказали, что должны были бы посадить, но только из уважения к сану...

- К сану? - мрачно усмехнулся о. Максим. - Как бы теперь сана не лишили!

- Правда?!

- Ну, не знаю, как повернётся... Запретить наверняка запретят! А если уголовное дело заведут, то вообще пиши пропало!

- Ох...

- Ох, не ох, но, как говорится, я попал! И за что меня так Господь? Ведь я ж всегда хотел просто честно служить, неужели я сам себе врал?

Катя встала из-за стола, молча подошла и обняла супруга:

- Ладно, только не унывай! Обойдётся, может быть!

Унывай не унывай, но о. Максим пребывал в мрачном расположении духа. В то, что всё обойдётся, ему верилось слабо. Вообще не верилось, правильней будет сказать.

Глава ШЕСТНАДЦАТАЯ

ПОДЗЕМЕЛЬЯ ЛОВЕРОКА

"Дорогой и любезный моему сердцу Артур! Весьма признателен тебе, что ты не оставляешь всегдашних попечений служения Эллизору на поприще охранения Ловерока и всего Севера, к которым присовокупил и новые усилия по надзору за моим страшим чадом Ролланом. Он юноша благородный, хотя и несколько горяч. Надеюсь, что твоё руководство и суровые условия пограничной службы пойдут ему на пользу, а ты будешь всячески способствовать этому, не забывая держать меня в курсе его слов и намерений. Теперь, к делу. Постарайся любыми средствами (в материальном их выражении можешь не скупиться, я возмещу любые траты, если будет результат) разузнать, где может находиться "Золотой шар". Если для этого нужно подкупить кого-либо из хамтов или обров, постарайся действовать со всевозможной предупредительностью, но без насилия и нажима, потому как силой в такого рода проблеме их вряд ли проймёшь, а вот много "огненной воды" или даже зелье, могут сработать. Приближается время Торжества и "Золотой шар", если мы его найдём, будет очень кстати. Это судьбоносный вопрос! Держи меня в курсе всех проблем и общего хода дел. Твой друг и Великий посвящённый".

"Вот так вот! Держи меня в курсе его слов и намерений! - с некоторым возмущением думал Роллан, к которому по случаю гибели Артура и попало это письмо собственного отца. - Что ж, хорошо, коли так, то я сам займусь этим Золотым шаром!"