Береги честь смолоду

Судя по ощущениям, воронка, в которую я попал, хорошенько меня пожевала и выстрелила мной, как из пушки.

Живот крутило, по телу то и дело пробегала дрожь, а голова кружилась так, будто я проснулся с жесточайшего бодуна.

Вообще, я никогда не жаловался на восприятие действительности, но в этот раз мозг меня подвел.

Ведь я точно помнил, что ещё секунду назад шёл по запорошенным ранним снегом дворам, а сейчас находился… где-то за городом.

И вместо дворов передо мной находились присыпанные снегом холмы и какая-то куцая рощица. По бокам белели поля, а сзади сквозь утренний туман виднелся лес.

За ним возвышались далекие ледяные пики не то скал, не то гор.

— Это какой-то розыгрыш, да?

Глубоко внутри я уже понял, что произошло, но мой мозг медика и рационалиста упрямо сопротивлялся объективной реальности.

Покрепче стиснув свой дежурный чемоданчик — ох и прилетит же дежурной смене за его утрату… — я растерянно посмотрел по сторонам и машинально полез в карман за телефоном.

— Ещё и сети нет, класс…

Человеческий мозг странная штука.

В минуты опасности, сильного страха или чего-то непонятного, он создает защитную иллюзию и пресекает любые попытки психики вырваться за её пределы.

Одна часть меня понимала, что я… попал в другой мир, совсем как в книгах, которые я иногда почитывал, но другая часть меня никак не желал в это поверить.

Не знаю, сколько бы я ещё стоял на месте, растерянно оглядываясь по сторонам, но внезапно за спиной раздался волчий вой.

Инстинкт выживания оказался сильней, и всю мою хандру сняло, как рукой.

Оказаться на открытом пространстве против волков — хуже не придумаешь! Уж я-то знаю, о чем говорю.

Проведя все детство в глухой сибирской деревушке, я прекрасно понимал, какую опасность представляет из себя стая волков.

Первой мыслью было бежать в сторону холмов, но её я тут же отмел.

От волков не убежишь, а все, что у меня есть — перцовый баллончик, да дежурный чемоданчик с медикаментами.

Хочешь, не хочешь, но без рогатины или копья, или, на худой конец, какой-нибудь дубины, мне придется несладко.

— Ууууу!

На этот раз вой был едва слышен, будто его источник ушёл дальше в лес, и я, немного помедлив, двинулся к ближайшим сосенкам.

Ещё одним доказательством в пользу правильности моего выбора была протоптанная из леса дорога.

Я только сейчас понял, что очутился не просто между холмами и лесом, а на тщательно вытоптанной поляне, к которой вела узкая тропинка.

Тем лучше для меня — тропинка совершенно точно приведёт к людям, и я наконец-то пойму, где нахожусь.

Выбрав подходящее деревце, я вооружился скальпелем и как смог обтесал его, избавив от ненужных веток.

На самом деле скальпель мне больше мешался, чем помогал, но с горем пополам я сумел превратить деревце в кривое копье. Скальпель, конечно, было жаль — лезвие я убил окончательно и бесповоротно, но жизнь дороже.

Наконец, вооружившись самодельным копьем, я осторожно двинулся вперёд.

В левой руке чемоданчик скорой помощи, в правой — копье, на которое я опирался, словно на посох. Со стороны я, наверное, выглядел нелепо.

Идти так оказалось жутко неудобно, поэтому пришлось вернуться на вытоптанную поляну, чтобы оставить чемоданчик на ней.

Не мудрствуя лукаво, я поставил его сбоку от одного из воткнутых в снег столбов, которые жутко походили на древнеславянских идолов.

Эти выточенные из дерева деревянные столбики, навершия которых представляли из себя оскаленные волчьи головы, выглядели жутковато, но единственное, о чем я сейчас думал — как бы найти людей до того, как я наткнусь на волчью стаю.

Списав нахлынувшее чувство жути на общее нервное состояние, я вцепился в копье обеими руками и двинулся в сторону леса.

Вроде бы глупо — идти в лес, где, по идее и обитают волки — но больше тропинок я вокруг не наблюдал. Да и бродить по холмам по колено в снегу как-то не хотелось. Тут же был шанс, что я выйду на какую-нибудь сторожку или, чем черт не шутит, в деревню.

Тропинка медленно, но верно уводила меня вглубь леса, а волчий вой, пугая меня до печенок, раздавался то ближе, то дальше.

Временами я замирал на месте и обращался в слух, ругая себя последними словами за то, что как дурак поперся в лес. Но ничего не происходило, и я продолжал двигаться вперёд.

Лес становился всё гуще и темнее, а тропинка то огибала высоченные сосны, то ныряла под поваленный ствол похожего на дуб дерева, заманивая меня все глубже в чащобу.

С каждым пройденным шагом на меня накатывала необъяснимая паника, но я раз за разом успокаивал себя и шёл дальше.

И в тот момент, когда мой иррациональный страх достиг предела, и я чуть было не бросился назад, моим глазам открылась скрытая от посторонних глаз поляна.

На её дальнем краем стояла большая палатка, у входа в которую находилась стойка с оружием и прямоугольными щитами.

Чуть вдали от палатки стоял шатер, от которого так и веяло жутью.

Но самое главное — в центре поляны, вокруг хитро сложенного костра, который практически не давал дыма, сидели люди в волчьих масках.

Причем маски были такого высокого качества, что казалось, будто они живые.