Берегини. Правильный дар

Еще говорят, что у магов, особенно у берегинь, очень сильная интуиция. Мол, они чувствуют «дыхание мира» и оно может сообщить им о грядущих событиях. Полная ерунда! Колдовская энергия подчиняется расчётам и формулам, как любое явление природы, не больше не меньше. И Груня, признаться, очень этому рада. В колдовстве, да и вообще в жизни, она ценит вещи, поддающиеся здравой логике.

Ну их к демону, эти сны!

Груня вышла в коридор и поспешила в умывальную.

В коридорах Института берегинь тоже было солнечно. Цветные витражи разбрасывали по стенам и полу разноцветные пятна. Из спален по одной, по две выходили студентки и, сонно бормоча приветствия, шли в умывальную. Девочки всех сословий, со всех концов империи, но объединенные даром и призванием.

Груне стало интересно, кто еще, кроме неё, не хочет идти на маёвку? И что в такой светлый день может прятаться в самых темных углах…

Бледно-золотистые лучи зримо пересекали коридор. Груня на ходу взмахнула рукой, солнечные нити причудливо взвились и тут же рассеялись. Пожалуй, в одном Лёля и профессор Андреев правы, от страха проку мало.

В умывальной она быстро нашла Варю. Княжна Златковская уже почти закончила утренний туалет, и теперь только переплетала косу. Её пальцы двигались плавно, точно, словно наигрывали беззвучную мелодию.

Груня встала у соседнего умывальника и призадумалась, как будет расчесывать собственные «локоны». И вдруг спросила, сама от себя не ожидая:

– Варь, как думаешь, когда появился самый первый люционист?

– А? – Варя всё ещё была погружена в свои мысли. – Извини, я, кажется, еще не проснулась… Ты что-то спросила?

– Так, ничего, – Груня решительно плеснула в лицо воды, – просто волнуюсь из-за всего этого.

– Я тоже, – пробормотала Варвара и пошла обратно в комнату.

* * *

Императорский Институт берегинь располагался почти в самом центре Петербурга, но при этом здание окружал собственный парк. Вскоре после завтрака все ученицы вышли на площадку перед главным корпусом. Разделившись на нестройные группы по классам, они обернулись к крыльцу, где уже стояла сама директриса, мадам Орлова.

– Как вы уже знаете, в этом году в майском параде участвуют только выпускные курсы, – возвестила она. Голос госпожи директрисы плотной волной прокатился по всему двору, – в городе сейчас неспокойно, полагаю, это вы тоже знаете. Но совсем не участвовать в столь важном празднике мы не можем, просто не имеем права.

Мадам Орлова славилась своей прямотой, она никогда не пыталась скрыть от детей «слишком страшные для них вещи». И, похоже, не только от детей.

За спиной директрисы точно в ряд выстроились наставники, и лица у всех были ну совсем не праздничные.

«Нельзя показывать страх», вспомнила Груня недавние слова подруги. Студентки начали было тревожно перешёптываться, но директриса решительно продолжила:

– Итак, выпускные классы следуют прямо за мной. Для всех напоминаю наши обычные правила: иногородним студенткам надлежит явиться в общежитие не позднее восьми часов, всем местным, кто, разумеется, заранее предоставил письмо от родственников, явиться не позднее восьми часов завтрашнего дня. Это всем ясно?

– Да, мадам Орлова! – нестройно ответили ученицы.

– Что ж, тогда вперед, – директриса решительно шагнула с крыльца, за ней как бы нехотя пошли остальные преподаватели, – и еще раз всех с Майским днем!

* * *

До «истока» Невского проспекта они дошли меньше, чем за десять минут. Погода оставалась такой же праздничной, солнечные отблески рассыпались по стеклам витрин, золотистым эполетам, начищенным до блеска ручкам экипажей и бокам новомодных мобилей. Но ярче всего блестел, конечно, шпиль адмиралтейства. Идеальная погода для Майского дня и такая редкая в Санкт-Петербурге!

– Говорят, не стоит верить Невскому, он обманчив, – задумчиво произнесла Груня, когда они встали на тротуаре у ограждения.

– Ага, Гоголь говорил, – кивнула Лёля, высматривая кого-то в толпе, – а про него самого говорили, что он знается с люционистами.

– Сплетни, – Груня зябко передернула плечами, – исследователи бы давно докопались, но никаких доказательств не найдено.

– А вот это прямо парадокс, – Лёля хихикнула, – по всему видно было, с какой-то тёмной штукой он всё-таки знался. Они же хорошо маскируются.

– Ну, нормального дара у него точно не было, он в Красной страже не служил, – заметила Груня. И почти шепотом добавила: – а может быть хотел…

Парад, как обычно, должен начаться от Адмиралтейства. Праздничные колонны уже собирались на дворцовой площади: первыми шли столичный корпус Красной стражи – магического воинства империи. Затем – священнослужители, гвардейцы, конница, моряки, авиаторы, военные инженеры и жандармы. Груня знала, что обычных жандармов сегодня больше на службе, чем на параде, да и Красных тоже. Она попыталась разглядеть на правительственной трибуне отца, но его, похоже, заслоняли другие начальники.