Берегиня Чёрной Поляны

– Главное, что мы из неё вышли. Не волнуйся, это всё забудется. Сейчас выпьешь молока по моему рецепту и поспишь, а завтра жду тебя на индивидуальное занятие. Больше ты у меня в школе ничего не поломаешь. После мартовской контрольной ты поедешь домой.

В лазарет торопливо вошёл тритон. Он почтительно склонился перед директрисой, держа перед собой поднос. Мелюзина взяла с него белую фарфоровую чашку, прикрыв глаза, понюхала, чем пахнет молоко и удовлетворённо кивнула. Тритон с явным облегчением выпрямился и отступил назад. Мадам чуть заметно улыбнулась уголками губ.

– Урок первый. Восстанавливаем силы. Свежее парное молоко, ложечка цветочного мёда, вытяжка из корней элеутерококка, имбирь, корица, – фейри добавляла в чашку ингредиенты, перемешивала, нюхала, опять мешала. Наконец, она довольная результатом протянула воспитаннице чашку. Майя чуть приподнялась, Мадам Лариса тут же поспешила на помощь, подоткнула подушки, помогла сесть. Мелюзина передала девушке чашку.

– Пей. Не нравится запах, не вдыхай, но пей.

– Майя с сомнением покачала головой, но под строгим взглядом наставницы поднесла зелье к губам. Запах был так себе. Водяная дева зажмурилась и заставила себя выпить напиток.

– Умница, – тётушка встала, – А теперь нужно спать. Просто спать. Утром приготовьте ей вкусный и обильный завтрак. Пусть ест что захочет. Я зайду часов в десять. Надеюсь, видеть всех в добром здравии.

Майя вновь легла и закрыла глаза. Она пыталась припомнить, своё падение, но пока кроме дикого животного страха ничего не ощущала. В комнате приглушили свет. Дама Лариса ушла к себе в комнатку рядом с входом в лазарет. Незаметно для себя Майя заснула.

Глава 6

Изнанка.

– А потом она, говорят, встала и поставила на место свою голову. Вот так, – белокурая наяда24 обхватила свою голову двумя руками за макушку и подбородок и резко повернула.

– Страх-то какой! – заохали моревны, прикрывая рты руками.

– Врут они всё, – отозвалась, сидящая у ног рассказчицы, сирена, – чтоб с такой высоты вниз упасть и подняться сразу, ещё верю. Болевой шок и всё такое, при условии, конечно, что руки ноги на месте. Но чтобы свернутую голову себе на место поставить… Такое только вурдалаки могут, стригои25 тоже. В общем, все кровососущие. А Мадам – потомственная фейри.

– А вот и не врут. Я её сама мельком увидела, когда за пластырем в медпункт ходила. У неё на лбу шишка и вся шея, и спина изодрана. Ей Лариса перевязку делала и всё охала и ахала.

– А с девчонкой-то, что? Кто знает?

– Ой, та совсем разбилась. Даже в сознание не приходила. Её оттуда на носилках в лазарет унесли.

– Вот ужас! Кошмар, какой! – по геникею26 прокатился шёпоток. Водяные девы переглядывались, делали охранные жесты и опять склонялись к пяльцам и коклюшкам. Не ровён час войдёт к ним классная дама, а они без дела сидят. Попадёт всем и рассказчикам, и слушателям.

У окошка затянули тихо «Плач русалки». Грустная мелодия, понятная без слов всем водяным девицам, заструилась тонким ручейком по комнате. Ученицы школы благородных девиц Мадам Мелюзины незаметно для себя подхватывали песню, придавая ей и силы, и тоски. Моряки на проходящих мимо катерах крестились или чертыхались, но пленительные звуки будоражили их души и смущали разум. Так и чудились парням средь волн то косы, то глаза девичьи, и манили они за собой и тянули окунуться с головой в морскую глубь.

Ника наклонилась к уху Влады.

– Надо как-то повидаться с Майей. Может, сходим потихоньку после ужина?

– Надо, конечно. Но как мы это сделаем?

Берегини примостились на диване возле горки с чужеземными диковинами. Вазочки, брелоки, книг, камни разные, ракушки громоздились на пиратских старых картах. Гинекей так и назывался «Пиратос». Здесь всё напоминало о морских разбойниках и жертвах их набегов. Древние, окованные медью сундуки, бухты канатов, оплетающие стволы деревянных колонн, Фонари, рында и даже носовая фигура корабля, ростра, украшающая стену против двери. Ника завязала узелок и откусила нитку возле вышивки.

– Нужно, чтоб одна из нас изобразила отравление. Ну, тошнит там, голова болит или живот скрутило, а другая её провожает будто бы в медпункт.

– Тогда я, чур, провожатой буду.

Ника хмыкнула и принялась разглаживать узор на пяльцах. Среди серых валунов серебрился и играл весёлый ручеёк, Густые ёлки оттеняли силуэт русалки, задремавшей на камнях. Ловко получалось, красиво.

– Хорошо, – сказала Ника, наглядевшись на свою работу, вдоволь. – Дай мне бежевую нитку, я ей руки ещё вышью. Авось успею.

Влада покопалась в коробе для рукоделий. Вынула клубочек и подкинула слегка. Ника на лету поймала пряжу. От согласного движения их руки встретились и стукнулись запястьями. Пробежала искра, и девчонки тихо засмеялись. Они точно знали, что с подружкой всё в порядке. Не могло иначе быть, ведь давным-давно связала их троих одною нитью Бабушка Водяница. И уж если б с Майей впрямь беда случилась, то и плетёные браслетики из нитки той порвались бы, рассыпались. А они вон под рукавами берегинь живут, играют, светятся.