Берегиня (СИ)

– Так вы биолог? Изучаете одни только грибы, или ещё человеческой физиологией занимаетесь?

– Ярик, что ж с тобой делать… – раздражился Кощей. Ярослав побеждённо вскинул ладони. – Сдаюсь-сдаюсь – на милость тебе, и твоей Гюльчатай. Личика-то мне всё равно не увидеть. До свидания, барышня, – он кивнул и пошёл вниз по лестнице. Следом за ним потянулись другие бойцы в чёрных комбинезонах.

– До свидания! – запоздало окликнула Ксюша. Голос её исказил шлем. Ярослав оглянулся и на прощание слегка помахал ей ладонью. Кощей неободрительно покосился на Ксюшу, и, заложив руки за спину, стоял перед шлюзом, пока все до последнего гости не покинули вестибюль.

– А кто это был? – поинтересовалась Ксюша, когда Кощей начал подниматься по лестнице. Разумеется, к ним в Башню наверняка приехали Вечные из Арктиды, и Ярослав, кажется, стоил внимания – по крайней мере Узник очень не хотел, чтобы они встречались.

– Никого важного, – обронил Кощей, как всегда скользя взглядом мимо собеседника. – Тебя, кажется, тоже в Башне в это время быть не должно?

– Пришла пораньше – нельзя? – огрызнулась Ксюша. – Так они из Арктиды, или откуда? Твой брат сказал, что он работает в поле.

– Брат?.. Ну да… – пробормотал Кощей, не глядя на Ксюшу. – Из поля значит и приехали, – продолжил он подниматься по лестнице. Возле дыры он остановился, о чём-то задумался и договорил:

– Знаешь, лучше сегодня после ужина посиди у себя в апартаментах, и ложись спать.

– Так рано ещё!

– Если хочешь, можешь переночевать в городе – я не против. Сегодня, скорее, даже за, – досказал Кощей и ушёл наверх. Ксюша оглянулась на шлюз: обратно в город ей не хотелось. И с чего это Узник ей вообще разрешал? Никакого разрешения переночевать в тайном доме ей раньше не требовалось!.. Она вообще ничего не рассказывала ему про свой тайный дом! Но всё же, сегодня что-то интересное происходило именно в Башне, и ей лучше остаться здесь.

Кощей к ужину не явился, и Ксюша ела в пустой столовой. Без особого аппетита она ковырялась вилкой в сочной отбивной с распаренной брюквой, а сама только и думала, о чём или о ком разговаривали Кощей с Ярославом. Из слов Ярослава выходило, что в Башню доставили какого-то опасного зверя, навроде росомахи. При одной мысли, что точно такая же тварь, как на Лысой Поляне, есть внутри Башни, Ксюше стало нехорошо на животе. Она отодвинула недоеденную отбивную, набралась смелости и пошла на сорок восьмой этаж. Здесь Ксюша прислонила ухо к серой двери в Ирийский сад. Тихо, даже ворон не каркал. Ксюша почувствовала себя кутышем в тёмном подвале, когда в доме наверху кто-то есть, а выглянуть и посмотреть страшно. Ей очень захотелось войти в тропический сад и пробраться к самой лаборатории, но что толку, если кодовая дверь заперта? Да и к тому же, в Ирии можно нарваться на какую-нибудь смертоносную гадину. Волей не волей Ксюше пришлось вернуться в свои апартаменты. Она рухнула на кровать и накрылась одеялом с головой. Кого бы Кощею не приволокли наверх – он никогда ничего не расскажет, и уже завтра со зверем будет покончено – Кощей исследует его кровь и убьёт. Если зверь похож на росомаху – то поделом ему, но если он похож на Сашиного оленя – то… жалко.

Вспомнив про Сашеньку, Ксюша наконец-то уснула. Ей снился один из тех странных снов, которые стали посещать её с возрастом – не полуправдивые сны про маму, и саркофаги, и школу, а другие – жестокие и волнующие. В них отказывала Перуница и бандиты хватали Ксюшу прямо посреди улицы, или в каком-нибудь заброшенном доме, хотели сорвать комбинезон, с силой тянули за ткань, и за шлем – и страшно, и больно, но и приятно, и даже щекотно. Таким же странным сном был кошмар о росомахе: хищник гнался за ней возле тайного дома, и всегда догонял, набрасывался на Ксюшу со спины и пытался разорвать комбинезон своими когтями, клыками. И когда комбинезон наконец рвался – и во снах про бандитов, и во снах про росомаху – Ксюша тотчас с ужасом просыпалась.

Сердце ухало, лицо горело. Ксюша не сразу приходила в себя, тёрла щёки, глаза, и ощупывалась в тех местах, где комбинезон дал слабину. Потом быстро вскакивала и бежала в туалет – ей очень хотелось. Обрывки томительных снов ещё долго преследовали её. Под комбинезоном в кошмарах она почему-то всегда оказывалась голой, чего в реальности с ней случиться никак не могло. На обратном пути из туалета она останавливалась возле зеркала и оглядывала себя сверху-донизу – задирала футболку, смотрела на шрамы от кислотных ожогов у себя на боку, разглядывала, как сходят синяки с ног – пусть комбинезон защищал, но ходить по развалинам, и не набить синяков – невозможно, вот почему она всегда надевала под комбинезон плотные штаны и какую-нибудь толстовку. На левой голени до сих пор темнели две маленькие отметены от змеиных зубов – вот эти синяки не сойдут с неё уже никогда.