Берегиня (СИ)

– Опять о чём-то думаешь? – сбил с мысли Рейка. Чалая досадливо поморщилась возле костра. Ничего они до темноты не нашли, и от Центра свалили за тридевять земель, так что назад топать затрахаешься. Пришлось на окраинах заночевать. В пустой хате разожгли костёр из заскорузлой тряпки со стопельником, что больше вонял и дымил, чем горел. Руки и то не погреешь, но лучше уж с такой головешкой, чем вообще с голой жопой. Ночь-то она до кишок проморозит.

– Если не хочешь, не разговаривай. Ты какая-то молчаливая, ничего от тебя не добьёшься… – пробубнил Рейка и разворошил проволокой дым и искры в костре.

– Это ладно…

– Что ладно? – приободрился кутыш на её голос.

– Это ладно, что шает только, а не во всю дурь палит. Закутышка по костру цепануть – ясная тема. Мы в Карге много кого так мешковали.

– Ты что, грабила кого?.. Убивала?

Нашёл за чё у Цацы спросить! Помянул, наверно, того жмура в Тыре. Чалая протянула заскорузлые, как та тряпка в костре, руки к огню, и долго таращилась на свои пальцы – высохшие, пожелтелые, с тёмными венами.

– У тебя жрать есть чё? Мне бы кишку набить, – попросил она.

– С собой нет ничего.

– Хе-ро-во… далеко от Ямской хоть сначились. Там земля Скиперских – люто режут, кто к ним сунется. После Шугая, типа, масть держат.

Рейка по карманам полазал. Сыканул что ли и штырь свой искал? Или жрать чё вспомнил? Не, тряпку синюю вынул, раскулёмал – в тряпке кукла фарфоровая… ну, ё-ма-на, как её? Статуэтка! Змейка с короной.

– Эт чё там?

– Сестра подарила. Её игрушка любимая с детства. На удачу мне, вроде… ну, чтоб…

Рейка умолк, покраснел и потянул показать змейку. Совсем пацан! Кто башловое своё так запросто отдаёт в руки чужие? Вот скажи она: «Нравится», – и не вернёт. Чё он ей сделает?

Лычка к фигурке цапку свою потянула, вдруг рядом с шорохом рассыпались камешки. Чалая как шилом ужаленная обернулась. В дверном проёме разрушенной хаты, где они с Рейкой заночевали, стоял серебряный головастик. Вместо башки у него – зыркало коцанное, на горбу рюкзачище. У лычки со страху аж кишки подвело! Уж лучше к ломтям на разлом, чем на эту падлу в районах нарваться!

Головастик зашаркал к ним. И сипит ещё сквозь своё ведро! Костёр на шлеме у Динки бликует… Валить надо! А брыкалки всё, отнялися! Динамо в двух шагах стопорнулась. Рейка пырится на неё, как крыса на кипяток. Чё, очкун подвалохшный, заценил по-соседски свою Серебряну? Щас харчей тебе всыплет, до корочки!

Динка к костру подошла, на корты села. Динка, Динамо, пугалище городское – в натуре у костра с ними чилит! Минутка лютая спала, а молнией в Чалую так и не долбанули. Динка сидит – ножом дотянуться… Ё-ма-на! Подумала только, и зыркало к ней повернулось: как чует, сука!.. Нет, всё, амба! Щас звезданёт!.. Не, чёт не палит… чего она, а? Надо ей чё?

Лычка трудно сглотнула и забыла про нож. На лощёной шкуре Динамо она видела косорукие швы. Шкура-то у неё залатанная, как у закутышей, и зыркало треснутое… Ну и чё с того? Да ни чё!.. Но по-людски как-то, у костра вот сидят…

– Оружие в огонь, – треснул шершавый голос. Чалая дёрнулась: не сразу и про свой кнопарь вспомнила! Рейка первый бросил заточку в костёр. Чалая вынула оба своих ножа – и новый, и старый.

– Нет, этот мне отдай, – вдруг проскрипела Динамо и руку в перчатке к ней протянула. А ну как её сейчас за запястье и пером в брюхо? Не, забей! Тупо – забей! Те ушмарки, кого Динка трахнула, тоже мерковали её завалить, да зажарились, она ж спецом граблю протягивает!

Чалая бросила ей перо, как горячее, и на заднице отодвинулась.

– Что в карманах? – хрипит Динка.

Рейка вывалил ей пустой флакон из-под таблеток, мятую бутылку из-под воды, ложку. Тряпку со змейкой вынул последней.

– Дай сюда, – сунула к нему руку Динка. Рейка отдал. Она змейку пощупала, перчаткой потискала, и замешковала к себе. У Чалой на кармане – две крысьих говняшки: нечем эту курву подогревать, даже огрызка сухого гриба и то нет! Вот бы щас её подарочки от крышаков, там было чем откупиться, но всё Птахи на срезе забрали; чё не забрали, то за восемь лет сама с голодухи на харчи выменяла!

– Вот что, бандиты… – положила нож между ними Динамо, – вы оба мне не нужны. Только один. Берите нож, и пусть один из вас другого зарежет, как вы, загоны, привыкли.

«Вот уж хер тебе…» – подумала Чалая. – «Ты где тут загонов увидела? Загоны чё, по указке мочат друг друга? Да пошла ты с такими раскладами!..»

Чалая покосилась на Рейку. Тот белый, что его кукла, на ножик таращится. Да не, духу не хватит у чушкана судьбу за хер дёрнуть!.. А вдруг?

– Подвалохшного отпусти, – просипела Чалая не из благородства, а из страха, что Рейка сейчас её пером шуранёт. – К подряду моему его пристегнули, он закутышек.

– Выживет один, – треснул голос Динамо.

«Ну всё, амба…» – обмерла Чалая. Загонов и ломтей она считывала и давно знала, а этот мизга… даже не мизга ещё, а хер пойми кто! Он же понятий не знает, он же сейчас за перо схватится и брюхо ей вспорет! А она? Вперёд надо хватать!

Лычка метнулась глазами на нож. Рейка схватил кнопарь первым – долго думала, сука!