Берегиня (СИ)

– Ща я тебе масть пропишу, сучка! Ты чё, думала, меня, как лоха, строить? Чтоб я с курвой стеклянной на одной Вышке обсиживался? Чтоб ты мне бухло траванула или под срез кинула, а? Щас я тебя нахлобучу, а там ты мне и про гниду споёшь, кто на Центр звонила, и как в Башню зайти!

Острые рожки бычьего Посвиста Ксюша махом воткнула Клоку в глазницу.

– А-а! Падла! – отпрянул он, закрывая глаз. Ксюша вскочила, но тут же свалилась. Пол вспыхивал, плесуха мутила мозги. Где нож! Ножа нет. Задыхаясь от страха, она поползла. Спущенный до коленок комбинезон сильно мешался. Клок с матом налетел на неё, в горло впилась цепочка, он с натугой начал душить Ксюшу Посвистами, будто башку рвал с хребта. Ксюша вытаращилась и выпятила язык, еле нашарила аккумулятор на поясе, ткнула на сброс заряда и сунула Клоку под шубу. Аккумулятор заверещал. Клок шарахнулся прочь и заполошно заворошил шубу. Ксюша подлезла под стол, перевернула его вместе с бутылками и жратвой. Среди разбитых тарелок и ошмётков жирного мяса она увидела нож. Клок выдрал из шубы верещащий аккумулятор и опять накинулся на неё. Ксюша выставила перед собой нож. Три оскаленных рыжих Клока крутились у неё перед глазами.

– Ты чё, бикса, со мной лично-по-личному разогналась? – достал он из-под шубы свой литень и закрутил пером. – Я тя ща на ливер порежу! Ну, рыпай!

Из рассечённой брови у него текла кровь. Глаз заливало. Жаль, что ослепить его не получилось. Клок дерганулся вперёд, Ксюша отползла задом по полу. Клок заржал.

– Ну ты и шмонь опущенная, мля… – прижал он руку к брови и посмотрел на кровь. – Не, лярва, с Каланчи ты винта не дашь, падлой буду.

– Да чё ты на рога полез, давай сторгуемся! – затравленно дышала Ксюша и блестела глазами по сторонам, где же выход! В полутьме Тузов ей почудился бегущий к двери дикарь.

– Кидай жало и побазарим! Тока ты, вафлёрка, у меня как надо прощенья отпросишь, – дёрнул Клок себя за причиндалы. Ксюша крепче стиснула нож. Сбоку заворочалась тёмная росомаха. Ксюша метнула взгляд на неё, но в той стороне болтался лишь подвешенный на верёвках Халдей. Крысоед поднял голову и злобно сжигал их рамсы с Клоком глазами.

– Чё, без шлема, прикинул, разрядил меня? – нервно усмехнулась она и нащупала за спиной бутылку. – Я тебя и без шлема зажарю!

– Звездишь, бикса! Не можешь ты без ведра жаркой жахать! Чё бы щас не зажарила? – гаркнул Клок, но в диких глазках его заблестела тревога. Он не знал, как работает Перуница!

– На те, падла! – швырнула Ксюша бутылку. Клок дёрнулся, раскатился на куске мяса и грохнулся об пол. В ту же секунду Ксюша вскочила к Халдею. В два взмаха она срезала его путы ножом и выпустила на свободу. Избитый и переломанный Крысоед с невиданной злобой накинулся на Клочару. Они покатились клубком, рыжая шуба смешалась с пятнистым от синяков телом, зазвенело стекло, с грохотом сдвинулся стол. Ксюша наконец-то увидела шлем под ним, едва схватила его и бросилась к выходу. На шатком ходу она еле как натягивала и застёгивала комбинезон и часто падала боком об стену. Сзади гремела посуда и мебель, голосил чёрный мат. Если сейчас оглянуться, она точно увидит двух сцепившихся друг с другом тварюг: пятнистую серую крысу и лохматого рыжего беса.

Ксюша выбралась с Тузов в общий коридор, захлопнула дверь и просунула между ручек стальную трубу. Пришлось побороть приступы рвоты, но затем она натянула на голову шлем и активировала Перуницу.

Вниз по лестнице. На ступенях валяются и больше не могут пить бухие загонщики и пристяжные. В ритмичной агонии стучит музыка. Под её бешенный клёкот скачет златорогий олень – со ступеньки на ступеньку, слетает вниз по пролётам, и Ксюша сплетается и спотыкается следом за ним. Весь блудуар затянуло белёсым дымом костров и самодельных жаровен. Олень скачет меж них, вихляет среди голых тел на полу, на кроватях; стоны, крики и смех, пьяная оргия всех со всеми: Гарема, бандитов, подвальных и коренных, в кучах тряпья, ворохом грязных волос корчатся, дрыгаются, жмутся друг к другу стоя, сидя и лёжа ни мужчины, ни женщины, а одно колыхающееся в поту мясо. Златорогий олень перескакивал через них, между них, среди них летел извилистыми путями, и Ксюша спешила за ним.

Пристяжной тащит за руку девочку. Ксюша узнала её и подскочила к здоровенному, как шкаф, бандиту. Он отлетел с дымящейся кожей, упал на жаровню, на кого-то посыплюсь угли, замызганная лежанка немедленно вспыхнула вместе с людьми. Повалил чёрный дым. Перепуганную девчонку Ксюша сцапала за руку и поволокла прочь с блудуара.

Белое зарево полыхало ещё и ещё, по всем этажам от гарема, с валетов, и до Колод. Музыку заглушил рокот грома. Кого-то вышвыривало из окон. Молнии не разбирали, кого лупить, кого не сжигать. Перуница металась, как пьяная, ловила в прицельную рамку любого перед забралом, и не могла захватить лишь оленя, кто скакал впереди, и Ксюша бежала за ним!