Берегись моей любви

– Недавно убили мужа моей сестры, – сказала Полина. – Застрелили в офисе. Всеволод Уваров, может, тебе знакомо это имя.

– Еще как знакомо. Сева был здесь частым гостем.

– Разве? – удивилась Полина. – Мне, к счастью, ничего не известно о его криминальной деятельности.

– Смею сказать, что он тем еще пройдохой был.

Далмацкий вытер вспотевший лоб. В кабинете было жарко, даже открытое окно не спасало. Полина почувствовала, как спина покрылась мерзким потом, и недовольно пошевелилась. Но еще большее недовольство вызывали слова Леши, который нелестно отозвался о Севе. Сама Полина знала Уварова только с хорошей стороны, он никогда не приносил ей неприятностей и всегда был любезен, именно поэтому она была неприятно поражена подобной характеристикой. Конечно, Полина знала, что Сева не отличался благонравием, но не желала слушать о его промахах.

– Я хочу знать, как продвигается расследование, – сказала она.

– Любопытство мучает?

– Не только. Не могу понять, за что его убили.

– Мало ли кому Уваров дорогу перешел? – пожал плечами Далмацкий и потянулся к телефону. – Подожди, я сейчас узнаю, кто занимается этим делом.

После короткого разговора с кем-то, к кому Далмацкий вежливо обращался «капитан», он вышел и отсутствовал более пятнадцати минут. Полина за это время успела изучить интерьер кабинета, отличающийся простотой, даже скудностью. Диван, два шкафа для бумаг, рабочий стол и кресло. Правда, ноутбук был дорогим, как и личный телефон Далмацкого, который тот оставил на столе. Ему трижды звонили за это время, и Полина каждый раз вздрагивала от невообразимо пошлой мелодии, наполняющей собой маленькое пространство комнаты.

– Вот и я! – объявил он, показавшись на пороге. – Прости, задержался дольше, чем предполагал.

– Тебе звонили, – сказала Полина.

– Вот черт! – с облегчением выдохнул из себя Далмацкий. – Я его здесь оставил? Слава богу! Уже подумал, что потерял, – он быстро положил телефон в карман брюк. – Нечего мне тебе сказать, Никифорова.

– Как нечего?

– Ребята, конечно, пытаются выйти на след убийцы, однако лично мне кажется, что это висяк. Видишь ли, Уварова убили в офисе, как ты сказала, в конце рабочего дня. В здании было полно народа, но никто не видел, кто входил в его кабинет.

– А секретарь?

– Отпросилась на несколько дней. Барышню проверили, ездила к мужу в Питер. Поездка была запланирована заранее, о ней многие знали, так что вряд ли она причастна к убийству. Хотя кто знает?

Полина поднялась и подошла к окну, подставив лицо прохладе, идущей из форточки.

– Получается, что убийца просто вошел в кабинет, застрелил Севу и вышел.

– Да, – ответил Далмацкий. – Скорее всего, все так и было.

– Кто-то свой? А камеры?

– Пусто. Записи удалены. Следователи сейчас проверяют всех конкурентов Уварова, партнеров. Твою сестру, кстати, тоже.

– Катю? – Полина почувствовала, как заныли плечи и предательски покраснели щеки.

– Ближайших родственников всегда проверяют в первую очередь.

– И меня тоже? – задохнулась от испуга Полина.

– А ты ближайший родственник? Колись, Никифорова, что происходит? Ты о чем-то знаешь и боишься сказать?

– Леша, я уже тени своей боюсь. – Полина немедленно взяла себя в руки и постаралась улыбнуться. – Мы с Севой находились в приятельских отношениях, и его смерть поразила меня. – Голос ее был печальным, но твердым и убедительным. – Я ничего не знаю о том, кто его убил и за что. Поэтому и приехала к тебе.

Полина прикоснулась пальцами к щеке, по которой потекла слеза.

– Ну, не плачь. Прекрати, – нежность и сочувствие звучали в голосе Далмацкого, и Полина едва заметно улыбнулась, обрадованная, что отвлекла его внимание от вопросов, на которые ей самой было страшно отвечать.

– Что ж, мне пора, – шмыгнула она носом, подошла к сумочке и вытащила портмоне.

– Никифорова, предупреждаю, – внезапно повысил голос Далмацкий и часто заморгал, – здесь везде камеры.

– Я лишь хотела оставить это, – улыбнулась Полина, протягивая визитку. – Позвони, когда будешь свободен, отблагодарю. Будут новости, тоже звони.

– На секс стоит рассчитывать?

– Только если похудеешь.

Далмацкий притянул ее к себе и, не стесняясь камер, обшарил руками тело.

– Лешка, помнишь, как в десятом классе мы целовались возле кабинета физики? А уборщица тетя Роза грозила нам тряпкой, если не прекратим это безобразие.

Взгляд Далмацкого стал игривым, но одновременно в нем появилась грусть, словно он вернулся в то беззаботное время, о котором говорила Полина.

– Знаешь, как я любил тебя тогда? Казалось, это чувство никогда не исчезнет. Но ты все разрушила, переключившись на Волошина.

– Как он поживает?

– Думаю, лучше, чем я. Во всяком случае, может себе позволить сладкую жизнь.

– Опять завидуешь? – Полина открыла дверь. – Проводишь?

– Конечно. – Далмацкий снял с вешалки пальто. – А Волошину нечего завидовать. Он из того же разряда, что и твой родственничек. Аферист высшего ранга.

– Уж мне об этом известно.

– Давно с ним виделась? – спросил Далмацкий, и Полина уловила в тоне его голоса неподдельный интерес.

– Года два назад. Он помогал мне уладить кое-какие проблемы.