Берегись моей любви

– Слава богу! Надоело смотреть на твою кислую физиономию.

– А я думала, когда ты вставишь шпильку в эту милую беседу? Вот и дождалась.

– Прекращай досадливо морщиться! Ты поняла, что я имела в виду.

– Поняла, – сказала Полина. – И мне стыдно.

– За что?! Ты счастлива и тебе совестно? Скажи, что может быть предосудительного в счастье? – Зина вышла в центр кабинета и развела руки в стороны. – Мадам Матуа! – в ее возгласе было столько веселья, что Полина невольно заулыбалась. – Ты меня удивляешь! Стыд – это сильное смущение от осознания своей вины. Мне казалось, что такие женщины, как ты, не испытывают подобных чувств! Это во-первых. А во-вторых, позволь узнать, в чем именно ты оступилась? В том, что полюбила?

– Я не должна была, – сказала Полина. – Во всяком случае, не сейчас.

– А-а, конечно, – понимающе протянула Зина. – Сейчас нужно скорбеть по сестре, из-за которой ты попала в жуткую переделку, поддерживать родителей в их горе, забыв о том, что они много лет тебя игнорировали, а теперь вдруг воспылали чувствами. Есть еще что-то, о чем я забыла сказать?

– Шантажисты, – напомнила Полина, грустно улыбаясь.

– Верно, – Зина поджала губы. – В топку все! – с негодованием добавила она. – Сестру, родителей и вымогателей! Всех! Тогда останешься лишь ты одна и твоя жизнь. Не обращай ни на кого внимания и не позволяй вине гадить тебе в душу. Избавься от этого чувства, оно мешает жить и не дает возможности быть счастливым. Поверь, я точно знаю, о чем говорю.

Полина заинтересованно посмотрела на раскрасневшуюся Зину, которая присела на диван и задумалась.

– Несколько лет назад я встретила человека, с которым впервые ощутила себя красивой женщиной. – Зина невидящим взглядом уставилась перед собой. – Но я мучилась, равно как и ты сейчас. Мой папа умирал от рака, а я была влюблена. Мне казалось, что это неправильно, нечестно по отношению к страдающему отцу. Да и мама укоряла за несвоевременное счастье. В общем, мужчина ушел, не в состоянии справиться с моими страхами и метаниями, а я осталась одна.

Зина замолчала, и Полина нетерпеливо спросила:

– На этом все закончилось?

– Если бы я повела себя по-другому, не сидела бы здесь и не изливала бы душу. Когда отец узнал, что я рассталась с любимым мужчиной только из-за чувства вины, он рассмеялся. Страшно вспоминать тот момент. Ему было больно, но он смеялся надо мной. «Глупая, – такими были его последние слова. – Свое счастье нельзя ставить в зависимость от обстоятельств и тем более подчинять какому-либо человеку». Я это навсегда запомнила, но, к сожалению, не смогла вернуть утраченное. Не повторяй моей ошибки. Ситуация не должна оказывать на тебя давление. Если влюбилась – люби! И плевать на происходящее вокруг. Просто разреши себе быть счастливой. Это единственное правильное решение, которое приходит мне в голову. Впрочем, другого и быть не может. А вдруг ты нашла свою половинку и теперь потеряешь ее только потому, что тебя грызет вина?

– Мне не нужны половинки. Я – целостная натура и не нуждаюсь в том, чтобы меня кто-то дополнял. Мне нужен такой же мужчина, как я сама. Равный, сильный и целый, а не половинчатый, которого нужно достраивать.

– Вот так запрос! – рассмеялась Зина. – Дорогая, таких мужчин не бывает!

– Мне кажется, что Илья именно такой. Уверенный в себе, надежный и чувственный.

– Тогда ты сорвала джекпот. Завидую! Он действительно настолько хорош или тебе хочется, чтобы он был таким?

Полина неопределенно пожала плечами.

– Не знаю, – сказала она. – Мне хочется думать, что я не ошиблась в нем. Хотя бы раз в жизни я могу не промахнуться в мужчине?

– Ты это у меня спрашиваешь или у кого-то другого? – с иронией спросила Зина.

– У себя, – вздохнула Полина. – Надоело заблуждаться. Все мои отношения заканчивались крахом, и я устала от этого. Я просто хочу любви, не воображаемой и условной, а простой и открытой. Хочу честности в отношениях, семью, детей…

– О, куда тебя понесло! – присвистнула Зина. – И Волошин – тот, кого ты видишь рядом с собой?

– Знаешь, что в нем самое привлекательное?

– Он дает тебе свободу.

Полина бросила на нее удивленный взгляд.

– Зря ты ушла из психологии, – сказала она. – В тебе столько проницательности…

– И нетерпеливости, – добавила Зина. – Я была плохим психологом, поэтому и оставила эту деятельность.

– Зато ты хороший друг. Лучший. И ты тоже, как Волошин, даешь мне свободу, а это я ценю больше всего.

Зина застенчиво покраснела и отвернулась.

– Черт! Ненавижу смущаться. Особенно при сильных людях.

– Это я-то сильная?! – рассмеялась Полина.

– Может, и не кремень, но явно не сопля.

– Вот уж комплимент!

– По-другому не умею. – Зина снова нацепила на себя маску иронии и невозмутимости. – Никифорова, мы с тобой совершенно расклеились. Так всегда бывает, когда две одинокие бабы говорят об интересных мужиках. Нужно прекращать это словоблудие, а то добром не кончится.

– Согласна, – кивнула Полина. – Что у нас сегодня по плану?