«Берегитесь, адептка Тайлэ!» или Как уберечь инкуба

Третьей появилась злость. Рядом с сидящим за ломившимся от еды столом инкубом стояли испачканные в земле и траве Мэтт и Дэнми. Особенно досталось белой рубашке Мэтта. Они оба были блокированы от магии, но почему-то даже не связаны. На их шеях были накинуты петли нитей, причинявших боль по желанию мага-держателя. Было похоже, что инкубу доставляло удовольствие оставить им некоторую свободу, чтобы заставить их не двигаться по собственному решению, а не из-за сковывающих движение пут.

Я сразу его узнала. Они были похожи с Тарминой. У него были такие же черные коротко стриженные волосы, ежиком торчащие во все стороны, красивое лицо и длинные ноги. В отличие от его сестры, ему шла такая прическа. А уж темно-зеленый облегающий костюм подчеркивал подкаченные изгибы тела, выставляя его в весьма привлекательном свете.

И даже если бы не общие черты лица, навряд ли незнающий меня маг мог испытывать столько ненависти. Она сочилась из его глаз, сжимала его скулы и сгибала вилку в руке. Одним своим фактом существования я вводила его в такое бешенство, что он еле сдерживался, чтобы не свернуть мне шею раньше времени.

– Приветствую, княжна Миан Тайлэ, – поздоровался со мной инкуб удивительно вежливо и положил на стол погнутый прибор. – Хотя теперь вы Миан Диэн-Тайлэ, не так ли?

Он поднялся, передал нити, удерживающие магистров в руки стоящей за ним белобрысой эльфийке, после чего обогнул стол. Сестру Оминэля, источающую откуда-то еще большую ненависть, я заметила только сейчас. Красивая. Очень. И холодная. Еще больше, чем красивая. Но грудью Вэй она, конечно, не переплюнет…

– Поприветствуйте леди Миан Диэн-Тайлэ! – громко озвучил приказ инкуб. – Совсем распоясались! Если она пленница, это не значит, что вы не должны ее приветствовать! Аристократка, как никак!

Слаженное приветствие десятков магов больно резануло по ушам. Они были очень громкими и… поразительно синхронными. Прямо как военные… Только… Я повернулась и посмотрела на один из столов. Четверо мужчин. Крупные, сильные. Но судя по движениям… они не похожи на военных. Хотя откуда мне знать, как они выглядят на черном материке?

Мэрдорос преодолел разделяющее нас расстояние, грубо и больно схватил меня за подбородок и развернул к себе. Наверняка, потом останутся следы от его пальцев…

– На меня смотри, когда я с тобой разговариваю! – рявкнул он мне в лицо.

Зубы чистит, – совершенно не соответствуя ситуации, возникла мысль у меня в голове. Мне даже стало немного стыдно. О чем я думаю? Или это такой способ отвлечься?

Когда он оскалился, демонстрируя удлинившиеся в трансформации клыки, сердце испуганно екнуло. Нельзя его злить! Нельзя!

Так стоп, Миан. Успокойся!

Держать самообладание в ситуации, в которой ты ничего не можешь сделать, было трудно. Я намеренно отгоняла панические мысли и возможные варианты развития событий, чтобы не пугать себя раньше времени. Вместо этого лучше сосредоточиться на дыхании.

Его глаза пробежались по моему лицу, затем он сделал шаг назад и осмотрел сверху вниз. Мне был неприятен даже его взгляд. Я надеялась, что раз у него есть возлюбленная, то он не будет творить ничего из свойственного инкубам… Раз Тармина убивала через постель, то чего стоит ее брату этим заняться? Но он не станет. Здесь же сестра Оми в конце-то концов!

– И что они в тебе находят? – спросил он, проводя пальцем по нижней губе. – Не думаю, что ты хороша в постели, а милых мордашек на улице полным полно.

Это было неприятно. Куда омерзительней, чем прикосновения Оминэля до этого. Да, эльф предал нас, но он хотя бы не относился ко мне так. Мэрдорос же явно считал меня кем-то похуже Тварей.

Он ненавидел меня всей душой. Настолько сильно, насколько это было возможно. Он был морально истощен, и, наверняка, рассчитывал вернуть себе спокойствие за счет меня. Неужели его так убила смерть сестры? Нет, не думаю… Здесь что-то другое… Его убивало, что его любимая сестра была убита из-за меня. Я ведь мало что из себя представляла. Буду честна, я до сих пор не была уверена, что Ниэрг сам полюбил меня. Это ведь было решение богини. Высшей силы, к которой обращались не только инкубы и суккубы, но и многие другие расы, когда дело касалось любовных вопросов. В его глазах даже его богиня была предателем. И все это сжирало его изнутри, и не оставляло место ничему, кроме лютой ненависти.

– До тебя у Тармины не было промахов, – опустились его плечи. – Она всегда выполняла работу с полной отдачей. Да, иногда она нарушала правила, но кто их не нарушает?

В его глазах мелькнула печаль. Он явно скорбел по своей сестре, как любой другой любящий брат. Я начинала понимать, почему он так сильно меня ненавидел. Он вложил всю свою любовь к сестре и боль от ее потери в эти чувство. В ненависть и желание отомстить.