Береговая стража

Лиза сперва все жалась к стенкам да к уголкам, хотя дама, с которой она приехала, чувствовала себя отменно и веселилась от души. Вдруг все стихло – и музыка, и голоса: прибыл некто долгожданный. Лиза оказалась недалеко от дверей, к которым устремились охотники первыми приветствовать гостя, и увидела высокого плечистого кавалера, с грудью сплошь в звездах, при этом причесанного небрежно и не напудрившего русых, от природы кудрявых волос. Он улыбался, но взгляд был для человека непривычного страшноватый – левый глаз мертв, правый глядит рассеянно.

Кавалер оглядел Лизу насколько смог на ходу: она знала, что он оценил пышную, низко открытую грудь и правильное лицо. Ее охватил восторг: шанс, шанс! Сам Потемкин готов был позвать в опочивальню! Этого шанса нельзя упускать – судьба помахала перед носом пропуском в высшее общество, и Лиза пошла следом туда, где для него спешно освобождали ломберный стол.

Он сел и выложил на стол несколько крупных камней без оправы. Беседуя, он по-всякому поворачивал их пальцами, тер друг о дружку, заставлял описывать круги по ладони. Рядом с камнями спутник князя, обрусевший казанский татарин, положил небольшие листки бумаги и карандаш. Потемкин любил по ходу разговора делать какие-то загадочные заметки.

Пока сдавали карты, он еще раз посмотрел на статную даму, не сводившую с него глаз. Это было замечено – Лизу позвали играть в реверси за соседний стол.

Нельзя было выглядеть нищенкой, если в двух шагах от тебя – сам Светлейший князь. Лиза проиграла двадцать червонцев. Потом дивным образом составилась партия в вист – все те же добрые люди, проследившие потемкинский взгляд, взяли в четверку игроков Лизу. И тут счастье изменило ей – татарин (потом она узнала – это был секретарь князя Попов) что-то ему нашептал, отчего Потемкин сделался задумчив. Он играл кое-как, то и дело отвлекаясь на листки, но Лиза играла от волнения еще хуже.

Она проиграла князю лучший свой перстень, проиграла с умыслом – чтобы умаслить, завлечь, вынудить на щедрость и на более близкое знакомство. Но он пренебрег – взял перстень, сунул в карман да и уехал.

Больше в том доме Лиза не бывала. Но внимание князя запало в душу, да и перстенька было жалко. Мужу она ничего не рассказала – он в ее шкатулки с украшениями не заглядывал, стало быть, и каяться незачем.

Но судьба все же оказалась благосклонна к Лизе – послала Морозова с приметным перстнем на пальце. И указала путь – вот через кого можно свести настоящее, а не кое-какое знакомство со Светлейшим. Он щедр к своим – если дарит юного щеголя таким перстеньком. Правда, его окружает такая свита, что половину можно сразу сдавать в петровскую Кунсткамеру: певцы, плясуны, уроды, шуты гороховые, есть даже прыгун, который с места может перескочить через стоящего человека. Но он покровительствует людям молодым и достойным – как знать, не станет ли Морозов через полгода его секретарем?

Лиза знала – ей нужно только зацепиться, только один коготок запустить, дальше она справится и без долговязого щеголя, который, впрочем, недурен, и губы у него сочные, молодые…

Господин Морозов ей понравился – но не только тем, что мог привести в ее гостиную знатных особ, которые запросто приняты у Светлейшего князя. Он был хорош собой – однако и не сладкий красавчик, эту породу она не выносила. Он был тонок и плечист – именно таков, что вообразишь его среди смятых простыней, и сердце зайдется. Однако ж его близкое знакомство со Светлейшим было на первом месте.

Разумеется, за одно утро обстановку в доме не меняют, но хоть что-то сделать можно – если не скупиться. Лиза готова была тратить деньги, но осмотрительно. Лавки нужны ей были, чтобы составить представление о новом облике своих гостиных, и вскоре первое приобретение было сделано – она купила модный круглый столик со стеклянной столешницей и распорядилась отправить его домой. Вскоре нужные мысли явились – и она высадила взятую для услуг девку, наказав ей бежать домой и велеть дворецкому Ивану Данилычу спешно вызвать хороших мебельных обойщиков.

Непременным завершением долгой торговой вылазки было катанье по Невскому. На сей раз в санки заложили не Желанного, а Любезного, и как не похвалиться красавцем рысаком.

Проезжая вдоль каменной стены в полтора аршина высотой, над которой возвышалась деревянная решетка, Лиза подняла взгляд, чтобы увидеть часы на колокольне Казанского собора. Сам собор, стоявший за стеной посреди обширного двора, был невелик и в праздничные дни уже не вмещал всех прихожан, тем более, что туда нередко приезжала государыня с придворными. Она любила этот храм – здесь в достопамятном шестьдесят втором году принимала присягу Сената, Синода и двора, здесь праздновала все военные победы, здесь и сына Павла женила на принцессе Гессен-Дармштадтской.