Беременна (не) от тебя

Белая рука на белой скатерти. Красиво. И мурашки по коже от этой запретной близости.

– Тимуру Ревазову, – киваю на отца, – настоящего наследника может родить лишь жена. Не любовница, которой была моя мама все эти годы. Избавляться от меня она отказалась, и это был ее единственный отказ за всю жизнь. Но отец с этим отказом не смирился, и просто делал вид, что меня не существует.

Девушка расширенными от удивления и осуждения глазами глядит на отца.

Совесть разбудить пытается?

Глупая она. И слабая.

– Я думала, что вы поссорились…

– Чтобы ссориться, нужно хоть как-то общаться, – тепло улыбаюсь испуганной девушке, сам не ожидая от себя, что успокоить ее захочу. Другие ведь планы были: напугать еще сильнее, испортить итак несладкую жизнь.

– И ты так соскучился по общению, что заявился ко мне домой? Вопросы по юбилею можно было обсудить по телефону, – цедит отец, – с моим секретарем. Или ты думаешь, я сам буду этим всем заниматься?

– Нет, я так не думаю. И разговор наш будет о другом. Вика, – снова обращаю к девушке свой взгляд, и против воли он на губах ее концентрируется. На ее соблазнительных губах, вкус которых я помню до сих пор, – теперь оставь нас наедине. Пожалуйста.

Девушка встает после короткой заминки и, оказавшись за спиной отца, качает головой, словно просит:

Не нужно.

ГЛАВА 4

ВИКА

– Он же не расскажет? Или расскажет? – мечусь по коридору второго этажа, то к лестнице поворачивая, то к спальне. – Что же делать?

Ратмир.

Не Рустам, а Ратмир.

Обманщик и эгоист! Он ведь ни капли не удивился, когда меня увидел. Да и с чего бы – вызнал, наверное, про отца все, выследил меня, и…

И я сама виновата. Силой Ратмир меня в отель не волок.

– Виктория? – окликают меня, а я, как дура, подпрыгиваю.

Совсем нервы расшатанными стали, скоро своей тени бояться начну. Вот что означает «нечистая совесть», оказывается.

– Да? Ян, – улыбаюсь помощнику мужа. – Не знала, что ты здесь.

– С документами работаю, – мужчина выходит из мужниного кабинета, и обращается ко мне, с тревогой вглядываясь в мое лицо: – С вами все в порядке? Или…

Или. Все не в порядке настолько, насколько это возможно.

– Просто разнервничалась, ты же понимаешь, – скулу дергает от напоминания самой себе и постороннему, по сути, мужчине о семейных проблемах.

Хотя Ян, если разобраться, Тимуру гораздо ближе, чем я.

– Может, спустимся вниз, и я согрею вам молока? – обаятельно улыбается светловолосый щеголь. – Оно успокаивает.

– Ну я же не маленькая, – смеюсь, представив себе картину, как я сижу на стуле, болтая ногами, а Ян в кружевном переднике подносит мне молоко с пенкой. – Ян, там Ратмир пришел. Сын Тимура.

– Да, я в курсе, что он должен был явиться, Тимур Давидович говорил, – Ян хмурится, и кивает на кабинет – святая святых, куда мне обычно не было ходу. – Ругаются?

– Разговаривают. О чем-то. Так странно, отец и сын, и так ненавидят друг друга…

Как же так?

Какая разница, что Ратмир от любовницы, а не от законной жены родился? Сын ведь, родная кровь. Продолжение Тимура.

– Не вмешивайся в их дела, Вика, – переходит Ян на «ты». – У них своя история. Слишком Ратмир на Тимура Давидовича похож, вот и бесятся оба. Да еще и Давид Расулович внуку благоволит, а сыну нет. Твой муж ведь в юности тоже боксом занимался, отец его сам тренировал, да не вышло. Сила есть, а пользоваться ею не научился, а Ратмир научился.

Бокс?

Я и не знала, что Тимур спортом увлекался. Он ведь даже машину поближе к дому ставит, ленится двадцать шагов сделать. И в фитнес клуб не ходит, хотя я предлагала заняться спортом вместе.

Чтобы сблизиться, как и должно нормальной паре.

– А Ратмир боксер? Потому он такой разукрашенный? – спрашиваю, вспоминая кровоподтеки, покрывающие его торс.

И краснею. Вспоминая остальное.

– Не слышала? – Ян достает смартфон, и быстро набирает что-то на экране, а затем поворачивает ко мне гаджет. – Можешь прочитать.

Пробегаю глазами последний новостной пост, и ахаю:

– Чемпионский титул?

– Да, скоро бой с американцем, – Ян морщится. Либо бокс не любит, либо самого Ратмира. Ну не американского же спортсмена.

Глупый вид спорта. Опасный. Жизнь итак сложная, а бойцы эти сами себя калечить позволяют с превеликой радостью.

Зачем?!

– То есть, Тимур не любит сына из-за бокса? – хмыкаю, отбросив мысли о сомнительности этого вида спорта. – Какая-то странная причина.

– А какая есть. Тут и обида на сам факт его рождения на свет, и то, что в боксе у Ратмира получается, – перечисляет Ян, – и их схожесть характерами, а характер мужа ты знаешь. Так Ратмир не лучше. Прибавь к этому то, что Ратмира принял Давид Расулович, который сделал это в пику сыну, и получишь общую картину.

Картину нелюбви.

Нарисовать бы ее, добавить красок, бликов, осветить неоном. Может, получится?

– Я пойду, не буду отвлекать, – благодарно киваю Яну, который единственный в этом доме меня поддерживает.

Как брат, которого у меня никогда не было и не будет.

Пожалуй, я заслуживаю знать, о чем разговаривают Тимур с Ратмиром. А значит, придется подслушать.

Одним грехом больше – такая малость к уже имеющимся.

РАТМИР