Беременна не по правилам, или Цена одной ошибки

— Ничего страшного, — произнесла тихо. — Но если хочешь загладить вину, то согласись. Поехали к твоему деду, а?

— Тамара… — выдохнул он как-то устало. — Я уже всё сказал. И прошу тебя больше не поднимать тему моего детства и моей семьи. Нигде и никогда.

— Ты бы видел, как он живёт, — не унималась я. — Дом почти развален. Территория вокруг дома заросла. Из живых душ рядом с ним обитают равнодушные богатые соседи, которые пытаются убедить старика продать землю. И чёрный котёнок. Он носит старые башмаки, не пойми, каких годов и одежду в заплатах… Он стар, одинок, забыт и никому не нужен…

— Мы сейчас поссоримся… — с угрозой в голосе произнёс Руслан.

Боже! Какой же он твердолобый! Заладил как Попка, одно и то же!

Я взяла в руки его лицо, жёстко сжала и сказала, едва сдерживая свой гнев:

— Значит так. Слушай меня внимательно. У меня есть одна большая пребольшая тайна, которую я тебе ещё не открыла, и не открою, если ты не поедешь к своему деду. Эта тайна касается тебя, меня и нашего с тобой будущего. Но клянусь, Руслан, что не открою тебе эту тайну, пока ты не поговоришь со своим дедом. А тайна эта, поверь мне, тебя о-очень заинтересует.

Пришлось идти ва-банк.

— И что за тайна такая? — нахмурился он.

— Не. Ска. Жу. — Произнесла по слогам, потом смахнула с его плеча невидимую пылинку и спросила: — Так что ты решил?

Руслан снова отвернулся к окну и целую минуту молчал, переваривая мои слова и размышляя о чём-то своём, а потом глухо произнёс:

— Поехали, пока я не передумал.

* * *

Я не стала мешать им разговаривать и делиться своими чувствами. Мы с Матвеем остались у ворот. Я стояла, прислонившись к автомобилю, и просматривала свою электронную почту на планшете, отвечала на вопросы своих коллег и просто ждала.

Матвей сидел в машине и слушал музыку.

Я старалась не думать о том, что сейчас чувствует Руслан и его дед, но им обоим было, что сказать друг другу. Оба испытали много душевной боли. Один был терзаем чувством вины, другой, чувством, что его недолюбили.

Прошёл ни один час, когда Руслан и Фёдор Николаевич, наконец, вышли к нам.

Я напряжённо вглядывалась в какое-то потерянное лицо своего мужа и могла только догадываться, как всё прошло.

Только хотела спросить об этом, шепнув свой вопрос Руслану на ухо, но он вдруг сказал:

— Матвей, отвези всех нас, куда скажет мой дед.

Потом Руслан притянул меня к себе, крепко обнял и, зарывшись в мои волосы, тихо, с надрывом в голосе, произнёс:

— Спасибо, Тома. Мне это и правда, было нужно.

Обняла мужа за талию. Я знала это.

Его дед улыбнулся одними глазами, в которых застыла вековая грусть и тихо проговорил:

— Поехали, мой милый. Твоя мама ждёт…

* * *

Могилы родителей Руслана были похожи на два маленьких холмика, заросших разнотравьем. Они просто скрылись в траве. А люди, что приходили облагораживать могилы своих родных, нагло свалили на них сухую траву, какой-то мелкий мусор в виде фантиков от конфет…

Руслан смотрел на эти два просевших памятника без фотографий и эпитафий, и я увидела на его лице не только грусть и печаль, но и обиду, что эти два бугорка, особенно мамин, стояли забытыми и заброшенными.

Он положил два букета на обе могилы и, склонив голову, протёр руками лицо, словно умылся. Он плакал.

— Мы подождём тебя у машины, — сказала я Руслану и тронула его за плечо.

Он кивнул, не поворачиваясь, и мы ушли, оставив Руслана и деда рядом с мёртвыми.

Пока мы с Матвеем возвращались, я задавалась вопросом, как же они похоронили Кристину, если Герман её убил? Как они объяснили её смерть общественности?

Потом Руслан мне расскажет о том, что рассказал ему дед — Кристина лежала в земле под безымянным памятником очень долго и только после смерти Германа, Фёдор Николаевич заказал памятник с её именем и датами рождения и смерти. Никому уже не было дела до Кристины, так как для всех она была женщиной, что ушла от мужа, бросив его одного с сыном.

Вот такая печальная и даже страшная история произошла в жизни моего мужа.

И знаете что? Почему-то я стала любить его сильнее. Мне как-то захотелось сделать его настолько счастливым, чтобы он навсегда-навсегда забыл о своих печальных днях из прошлого.

— Чтож, вы были правы, — сказал мне Матвей, когда мы сели в машину. — Руслану Германовичу эта встреча и правда, была необходима.

— Женское сердце всегда знает, что нужно делать, Матвей, — произнесла я задумчиво.

Когда Руслан узнал правду, поговорил по душам с дедом и простился со своими родителями, а самое главное, со своим угрюмым и терзающим его душу прошлым, он долго уговаривал деда поехать с нами и говорил ему, что у нас хороший дом и большая территория с озером, и вкусная еда, и даже место его котёнку найдётся… Но… старик отказался куда-либо ехать.

А утром Фёдор Николаевич Ладомирский тихо отошёл к Богу.

* * *

Две недели спустя

Большая кружка свежезаваренного ароматного чая стояла передо мной на столике и наполняла террасу травяным ароматом.

Руслан вертел в руке бокал с рубиновым вином и смотрел куда-то вдаль, обняв меня за плечи другой рукой.

— Знаешь, я тут вспомнил кое-какое твоё обещание мне, — вдруг произнёс он загадочным голосом.