Беременна от бабника (СИ)

— Ты просто не представляешь сколько вопросов пришло в мою голову, пока мы сюда ехали, — тихо бормочу, шевеля губами. Завороженно осматриваю местность, а на ум так ничего и не приходит. — Ты теперь обязан на каждый из них ответить.

— Мне уже становится страшно, — загадочно лыбится.

Мы выходим из машины, по протоптанной тропинке идём к избе. Если честно, я жутко волнуюсь, а вот Кирилл, напротив. Он словно попал в  полюбившееся место, где ему знакомо всё: каждая травинка, камушек и жучёк.

Сложив руки на груди, он с какой-то непонятной радостью разглядывает окрестности. Лицо счастливое и беззаботное, в глазах живой блеск и трепет. Невольно восхищаюсь им, по телу проходится импульс приятного возбуждения.

Таким ты мне и нравишься, — про себя говорю, засмотревшись на него.

Но всё проходит, стоит гостеприимно впустить в голову мысль о том, что на меня он так никогда не смотрел и никогда не посмотрит уже.

— В войну здесь жил один лесничий со своей семьёй, — говорит он, я внимательно слушаю его, в то время как он не сводит блаженного взгляда с избушки. — Два года назад я нашёл его правнучку и выкупил у неё этот участок.

— Зачем? — недоумеваю я.

— Зачем? — вытянув физиономию, всплёскивает руками, будто и так всё очевидно. Он становится у меня за спиной и накрывает ладонями мои глаза. Бабочки в животе оживают, а ведь я наивно предполагала, что он их спалил дотла. Его губы в считанных миллиметрах от моего виска, дыхание струится, лаская кожу. — Ты только прислушайся, вдохни поглубже и послушай это. Что ты чувствуешь?

Глубоко вздыхаю, прислушиваюсь к шуму тёплого ветра, но всё, что могу чувствовать — его. Его аромат, его сердце... Он — мой ориентир... Как бы мне ни хотелось этого признавать... Если я когда-нибудь его потеряю, то собьюсь с пути.

Что же он со мной сделал...

— Это гармония... Спокойствие наделено таким звуком, а воздух? Ты когда-нибудь ощущала как пахнет безмятежность? — он за плечи разворачивает меня к себе лицом. — Знаю, ты не видишь моего будущего, но я вижу его. И вижу именно здесь. Не всю же жизнь я буду мотаться по свету, пускаться во все тяжкие... Когда-нибудь я найду свой смысл жизни и укроюсь с ней от всех в этом идеальном местечке.

— Когда? — чересчур требовательно спрашиваю, а затем прочищаю горло. — В следующей жизни?

Он прыскает со смеху и легонько щёлкает меня по носу.

— Как только пойму, что мне это необходимо.

Своим неоднозначным ответом он взрывает мне мозг. Обездвиживает, крадёт мой кислород, берёт в плен своих глаз, сверкающих на солнце игривым огоньком. Как бы мне хотелось в этих глазах видеть только своё отражение. Быть его ориентиром, путеводной звездой.

— Это, конечно, всё здорово и на тебя совсем непохоже, но при чём здесь я? Зачем ты мне это показал?

Кирилл наклоняется, чтобы сорвать травинку. Он зажимает её между зубов, задумчиво смотрит в небо, на стаю пролетающих птиц.

— Помнишь, мы дали обещание никогда друг другу не лгать?

— Да, но ты же сам потом сказал, что каждый из нас однажды может солгать.

— Я уже воспользовался этим разом. Когда ты спросила: что я чувствую к тебе? Я солгал, сказав, что ничего. На самом деле я что-то чувствую, но... это такое неподдающееся разуму ощущение, — слова пропитаны нежностью и горьким сожалением. Кирилл пальцами зажимает мой подбородок, чтобы я посмотрела на него. А я не хочу поддаваться безумию. Стоит раз сейчас раз броситься в его глаза, как я тут же сойду с ума. Ловлю его потемневший взгляд на своих губах и ноги вмиг подкашиваются. Жаром обдаёт всё тело. — Ты не выходишь у меня из головы с того самого момента, как вошла в мою комнату. Меня жёстко так переклинило. Возможно, это просто сильнейшее влечение, какого у меня ещё никогда не было, но чтобы узнать наверняка тебе необходимо дать мне шанс.

— Шанс на что? — хриплю.

— Загладить свою вину перед тобой.

Убираю его руку от себя, так же способную ввести прикосновением в гипнотический транс, как способны его глаза и голос.

Хватаюсь за голову, потому что в ней сейчас тоже что-то переклинило.

Должно быть, я услышала самые приятные слова, которые когда-либо говорил мне Кирилл, но меня мучает двоякое ощущение. И сладко, и горько в то же время.

— Извини, я что-то не соображаю. Ты можешь мне сказать прямо... что ты хочешь?

— Мы можем попробовать выстроить отношения, но пообещать что-либо из разряда "вечного" я тебе пока не могу. Ты просила сказать прямо, я говорю как чувствую.

Всё это время я не замечала самого главного. Кирилл взволнован не меньше моего. Ему тоже нелегко говорить то, чего никогда прежде он не произносил вслух.

Сознание путается. Я столько настраивала себя на то, что между нами никогда больше не будет ничего. Не будет поцелуев под дождём. Он больше никогда не сыграет мне на гитаре. Никогда мы не пройдёмся за руку по торговому центру. Я никогда не посижу у него на коленях и не засну под звучный ритм его сердца.

— Ты хочешь найти свой смысл жизни во мне? — глаза стали на мокром месте.