Беременна от бабника

Кровать прогибается под его весом. Я хочу посмотреть на него, но веки стали будто каменными, остаётся только чувствовать. Аромата любимого не улавливаю, но точно знаю, что он рядом.

— Прелесть моя, ты чего? — слышатся первые нотки беспокойства. Кирилл губами касается моей щеки, лишь на мгновение, а потом прикладывает ладонь ко лбу. Слышу как что-то с грохотом валится на пол и морщусь от того, как стрельнуло в ухе. — Твою ж мать!

Моё тело подпрыгивает на кровати. Это Кирилл так резко слез с неё.

— Всё хорошо, — хриплю я.

— Да где же хорошо!? Тебя лихорадит! — орёт он, заставив меня распахнуть глаза.

Виски пронзает боль. Я вымучиваю из себя улыбку.

— Это всего лишь простуда. Я приняла лекарство. Скоро уже пройдёт.

— Значит, оно тебе нихрена не помогает! — меряет он комнату размашистыми шагами, в глазах тревога.

— Я в норме, — сбрасываю с себя одеяло, приподнимаюсь и кое-как опускаю ноги на пол. — Вот видишь, я бодрядком! Сейчас ещё что-нибудь приму и буду вообще огурцом!

Кирилл с недоверием смотрит на меня, опускается снова на кровать и притягивает меня к себе. Гладит по волосам.

— Придурок! Заставил тебя вчера поморозиться, — прохладными губами касается лба, а я растекаюсь в его объятиях как сгущенка по печенью. — Прости меня...

В этот момент обращаю на пару коньков моего размера, валяющихся на полу, и к удивлению даже для самой себя начинаю рыдать у Кирилла на плече.

— Конёчки, да ещё и сиреневенькие. Ты хотел свозить меня на каток?

— Теперь уже в следующий раз, — целует в висок. — Сейчас пока отдыхай. Я что-нибудь придумаю.

Я нахожусь в немом возмущении, наблюдая за тем, как он поднимает с пола коньки, прижимает их к себе, а потом сканирует мою комнату беглым взглядом. Хмыкнув, он подходит к окну, останавливается у стены и вешает коньки за шнурки на гвоздь, где раньше висела гитара.

— А где "красотка"? — интересуется он.

— Под кроватью. Так мне её быстрее достать, потому что порой хочется скорее свои мысли наложить на музыку. А мысли у меня рождаются только в горизонтальном положении, — смеюсь я.

— Ну, радует хотя бы то, что с простудой ты не утратила оптимизма, но, — понижает он голос, делая его более глубоким и притягательным, — ты меня очень заинтриговала, знаешь ли. Поэтому мне во что бы то ни стало нужно поскорее поставить тебя на ноги.

— Куда ты?

— В аптеку смотаюсь по-быстрому. Я туда и обратно.

Кирилл всовывает мне в рот градусник. Ругается себе под нос, когда видит температуру. Надёжно укутав меня в одеяло, он уезжает, а я снова засыпаю, только теперь уже чувствуя себя намного лучше.

Не знаю как долго его не было, но когда я открываю глаза, то вижу, как на моём письменном столе развернулось целое аптечное царство: бутыльки, порошки, пилюли.

Кирилл утверждает, что он полагался на знания лечащего врача своей хоккейной команды, а ещё прислушался к советам фармацевта. В общем, он пичкает меня всем чем только можно, а я нисколько не противлюсь этому. Я не горю желанием проваляться в кровати все наши выходные.

Кирилл не отходит от меня ни на шаг. Во сне я различаю его прикосновения к моему лицу. Он постоянно будит меня, чтобы я приняла очередное лекарство, попила воды и немного покушала. Пару раз он даже водил меня в туалет. Кажется. Или это мне приснилось.

В прошлый раз я просыпалась, когда на улице уже смеркалось, а сейчас в комнате темно так, что хоть глаз выколи.

Кирилл занавесил шторы, я даже слегка теряюсь в пространстве и времени, но стоит уловить его размеренное дыхание на себе, как всё встаёт на свои места. Он рядом, а какое сейчас время абсолютно не важно.

Важно лишь то, что я чувствую его тепло и тяжесть руки, обнимающую меня. Кирилл спит, не где-то там, в гостиной, а тесно прижавшись ко мне. Ещё бы. Кровать ведь тесная.

Я чувствую себя на порядок лучше. Губы мои растягиваются, когда он вздрагивает во сне и сильнее прижимает свою ладонь к моему животу.

Вот оно — моё лекарство от всех напастей.

Со временем мне начинает дико хотеться в туалет, а лишать себе таких приятных ощущений совсем не хочется, но организм не проведёшь. Стараясь не делать резких движений, я выскальзываю из объятий Кирилла. Тихонечко приподнимаюсь и на цыпочках добираюсь до ванной комнаты.

Сделав дела, я решаю глянуть на себя в зеркало. Это была плохая идея.

Вся бледная, причёска "десять тысяч ватт", да ещё и зубы нечищены. Быстро чищу зубы, но свежестью от меня и не пахнет. Раздеваюсь, скинув вещи на пол, встаю под душ. Только намереваюсь прокрутить кран, чтобы пустить потоки горячей воды на себя, как слышится короткий перестук в дверь

— У тебя там всё нормально? — спрашивает Кирилл.

— Да, всё хорошо! — довольная как слон не только тем, что он беспокоится обо мне, но и тем, что наконец-то смою с себя въевшиеся в кожу следы болезни и усталости.

— Ты чего там делаешь?

— Решила принять душ!

— Ты чё, совсем что ли? — нервно дёргает он ручку. — А ну, живо выходи!

— Да всё нормально! Дай мне две минуты!

Я открываю воду, встаю под шум горячих струй, беру шампунь, чтобы выдавить себе на ладонь, но хренушки мне, а не помыться.