Беременна от бандита

– Ли-на, – коротко, по слогам произносит он. – Ты не в том положении, чтобы торговаться. Не зли зверя. Усекла? – давит и сжимает пальцы на плече. – Я могу получить желаемое. Силой. Но даю тебе шанс. Делай так, чтобы было приятно. Нам обоим.

– Хорошо, – выдыхаю я. Пора бы уже привыкнуть быть пешкой, а я всё ещё мечтаю глупо, что от меня здесь что-то зависит. Что к моему мнению прислушаются.

– Теперь поговорим про ребёнка. Мне нужен наследник. Так уж вышло, что ты залетела. Поэтому я решил оставить его. По приезду в Италию подпишем документы и нотариально все оформим. Ты откажешься от всего, от прав на него. Он будет только моим. Такое условие сделки, – ставит меня перед неоспоримым фактом, будто бьёт кулаком в лицо.

Черт. Как это… как это мрачно звучит.

– Да, – я насильно выдавливаю из себя согласие. – Как скажешь.

Поздно. Слишком поздно менять решение. Я соглашаюсь, но в душе чувствую себя конченной корыстной сукой.

А как иначе!? Если я откажусь, то из меня вырвут проблему насильно. В этот раз Леон не будет нежен. Поступит так же бесчеловечно, как с тем несчастным наёмником в подвале. Когда все, наконец, уляжется и я захочу ребенка от Сережи, то вдруг… мы не сможем его зачать из-за последствий после аборта.

Я не должна так думать, но если рассуждать логически… Лучше бы его убили? Вырезали как какого-то паразита? Как злокачественную опухоль?

– Устала? – Леон дотрагивается до моего подбородка, чуть его сжимает, приподнимая, и вынуждает меня посмотреть ему в лицо.

Я сонно моргаю, отвечая в уме:

«Да, не представляешь, как дико сильно я устала от жизни… Я чувствую себя раздавленным яблоком, по которому день ото дня топчется стадо слонов, втаптывая его остатки в вонючую грязь».

Мужчина кивает, заканчивая наш безрадостный диалог не менее будоражащей фразой:

– Поспи немного. Когда прибудем на место, я познакомлю тебя со своей семьей. И… женой.

* * *

В самолете я выпила чаю, немного расслабилась, когда осознала, что никакой операции не будет. Но очень скоро меня ожидает ещё одно испытание – знакомство с семьёй Моретти.

В самолёте Леон сидит рядом со мной, задумчиво смотрит в иллюминатор. Мы молчим. Интересно, о чём он думает. Как обычно, наверно о бизнесе. Почему он передумал? С чего это вдруг? Он ведь так сильно жаждал избавиться от проблемы. А там, в больнице, рвал и метал как бешеный лев. Есть какой-то секрет? Почему же он передумал? Может… у него ко мне всё-таки появились чувства? Он вспыльчивый мужчина, властный, я это и так прекрасно вижу, может он погорячился, когда узнал о новости? О беременности от его временной игрушки, которую не планировал?

Меня насторожил тот факт, что он чётко сказал, что ему нужен наследник. Именно наследник, а не ребенок от меня. На что я надеюсь? Да и вообще мне не стоит этого делать. Моя задача спасти своих близких и сделать то, что я давно хотела – выйти замуж за Серёжу. Но вот проблема… что я ему скажу? Если он узнает, что я беременна от чудовища и должна родить этого ребенка, чтобы отдать другому. Надеюсь, любимый меня поймёт и простит. Ради него. Ради его спасения я легла под проклятого головореза! Боже, за что мне эти муки? Что меня ждёт дальше?

Плотнее завернувшись в пиджак Леона, я закрываю глаза, откидываюсь в мягком кресле и засыпаю. А просыпаюсь уже когда слышу голос пилота, который объявляет о посадке. Самолёт плавно пикирует вниз, земля всё ближе и ближе, меня начинает укачивать. Тошнит. Еще вчера я радовалась, что меня не терзает токсикоз, в меру точнее, но вот с сегодняшнего дня моё состояние, похоже, начинает меняться.

Я ворочаюсь в кресле, Леон отрывается от окна, переводит взгляд на меня. Его лицо спокойное, холодное, без каких-либо эмоций. Он просто холоден и сосредоточен, впрочем, как и всегда.

– Что такое? – хмурится, спрашивая.

– Мне не очень хорошо. Тошнит, – стараюсь дышать глубже, чаще.

– Ты делала УЗИ? Сдавала анализы? Какой у тебя срок?

– Делала, срок небольшой, всего четыре или пять недель. Точнее, мне делали УЗИ, когда я была без сознания.

– Это как?

– Я перенервничала из-за сестры и упала в обморок. Меня осмотрели.

– Ты нормальная? И почему я узнаю об этом только сейчас? – Леон почти кричит, сверкая своими чёрными углями.

– Потому что ты выставил меня за дверь, когда я пришла сказать тебе об этом! – зло рычу я, чувствую уверенность.

– Мы немедленно едем в клинику! Я хочу убедиться, что с ребёнком всё хорошо! – и спустя несколько мгновений нехотя заявляет. – Я перестарался, это моя вина.

Вот как! Бездушный кусок стали, он практически извинился? Хотя бы попытался, или мне показалось?

Он вытаскивает из кармана мобильный телефон, клацает на экране чей-то номер, ждёт ответа, после бросает несколько чётких фраз на итальянском. Я ни черта не понимаю.

Отключается. Смотрит на меня, чуть хмуря лоб:

– Сначала мы едем в больницу, потом ко мне в родовое имение. Хочу убедиться, что с ребенком всё хорошо.

Двигатели ревут, шасси касаются земли, меня чуть вдавливает затылком в спинку кресла от резкого торможения, так, что закладывает уши. Полминуты – полная остановка. Полёт завершён.