Беременна от мажора (СИ)

Но обстановка меняется, и теперь мне кажется, что на улице мы с Петровым уже не одни.

— Рад тебя видеть, Маринка! — слышится за мохнатой башкой Кирилла, и я, продолжая сопротивляться и отталкивать от себя этот мешок говна, заглядываю ему за спину.

А там Красинский с айфоном в руках.

— Сто лет мы с тобой по скайпу не созванивались, Мариш. — Приподнимает телефон Красинский и идет к нам. — Я тут супруга твоего в городе встретил. Сейчас только камеру переключу и покажу, чем он на свежем воздухе занимается.

— Кирилл! — истошно орет Марина с экрана телефона.

Услышав голос любимой супруги, Петров резко отскакивает назад, спотыкаясь о скамью и чуть не грохаясь на асфальт.

— Котик, мой, золотце мое, — скулит Кирилл.

Он начинает метаться за мобильным Красинского, а мажор издевательски убирает руку, то пряча ее за спину, то поднимая вверх. Из динамика льются отборные ругательства. Марина грозит мужу разводом и нищетой. Кирилл унизительно ноет, рассказывая небылицы о том, как я сама к нему пристала и соблазнила, стараясь получить чуточку внимания крутого мужика. Я закатываю глаза и, немного успокоившись, поправляю на себе одежду, встаю, отхожу подальше.

Красинскому явно не нравится та часть, где я якобы приставала к Петрову.

— Ну все, хватит, — грубо обрывает Кирилла, отключая видеозвонок, — свой телефон купи и с женой болтай, а мне некогда.

Убирает айфон в карман брюк.

Кирилл ошалело оглядывается по сторонам, запускает руки в волосы. Он явно молится.

В этот момент подходит автобус, и я сразу же захожу в него. Сажусь у окна, продолжая наблюдать за происходящим на улице. И пока Кирилл страдает, Красинский берет его за шкирку и, хорошенько тряхнув, что-то шепчет на ухо. В салоне мне этого не слышно.

Автобус трогается с места. От переизбытка эмоций и страха все еще коротит пульс, и, пока я обдумываю все, что произошло, на телефон с очередного незнакомого номера приходит сообщение:

«Я всегда буду рядом, малышка! Не бойся»

И подмигивающий смайлик. Поразительно, как ему до сих пор не надоело покупать новые сим-карты? Жму несколько кнопок и заношу его в черный список. Кутаюсь в ворот пиджака, хотя на самом деле совсем не холодно. Вздохнув, бубню себе под нос, прислонившись лбом к стеклу:

— Ненормальный.

***

Кириллу удалось меня напугать. Дыхание до сих пор напряженное и сбивчивое. Сразу вспомнилось нападение Красинского-старшего, и из головы полезли давно забытые тараканы. Я живой человек и за спасение, конечно же, испытываю благодарность, но чувства к Диме запихиваю в самый темный чулан своего сознания. Ему нет места в нашей с Васенькой жизни. У него был выбор, и он от нас отказался. Глубоко задумавшись, я не замечаю приближающегося ко мне мужчину в несвежей, потрепанной одежде. От него воняет дешевым одеколоном.

— Девушка, а у вас не найдется пары копеек на талончик? Мне не хватает, — скалится и сально смотрит опухшими покрасневшими глазами, подсаживаясь на сиденье рядом.

В нос ударяет неприятный запах давно немытого тела, нутро передергивает от отвращения, длинные узкие пальцы страха тут же смыкаются на моей шее, затрудняя дыхание. Психика дает сбой. Желание одно — бежать! У меня все еще трясутся поджилки после приставаний Петрова, и я не хочу ни с кем разговаривать. Не произнося ни слова, подскакиваю и наспех перемещаюсь в другой конец автобуса. Опускаюсь на сиденье возле колеса, присаживаясь рядом с женщиной в очках с коричневой роговой оправой. Выражение ее лица ничего хорошего не предвещает, но я все равно пододвигаюсь к ней поближе, делая вид, будто мы едем вместе.

Водитель бурчит в микрофон названия остановок, а я подумываю купить газовый баллончик, а еще — брюки: широкие и длинные, неспособные вызвать у мужчин особого интереса. Мне остается проехать всего два квартала. И я с ужасом понимаю: от остановки до дома далеко, идти через сквер и темный двор.

Еще вчера я об этом не задумывалась, а теперь — боюсь. Никогда не буду больше засиживаться на работе. Женщина рядом со мной встает и выходит, оставляя меня в одиночестве.

Но мгновение спустя автобус снова останавливается. Двери открываются и в салон поднимается… Дима.

Я замираю от неожиданности. Он, улыбаясь, приближается ко мне. Я стараюсь делать вид, будто это нормально и ничего такого нет в том, что бывший, который всего несколько минут и пару кварталов назад навалял твоему насильнику на остановке, вдруг оказывается в одном с тобой салоне автобуса.

Но сердце бьется так сильно, так сильно, что, кажется, из груди готово выпрыгнуть. Дима идет в мою сторону. Он в своем черном костюме-двойке узкого кроя от какого-нибудь «Прадо» среди ободранных поручней и корявых сидений из кожзама смотрится эффектно и в то же время чужеродно. Перед глазами вспыхивают нарезки из нашего прошлого: вот Дима целует меня в губы, ласкает шею, а теперь целует везде, где можно и нельзя.

Гоню от себя эти картинки всеми усилиями своего рассудка, но они все чаще и чаще возвращаются и длинными финишными гвоздями сидят в моем разгоряченном мозгу.