— Я? Нет. Мне же не пятнадцать лет, он свои обязательства передо мной выполняет, я перед ним тоже. Слышал, там больше Красинский-старший заигрался. А Дмитрий молодец, правильным оказался. Даже удивительно, в наше-то время. Но ты это, Иванка, мейнстримить заканчивай. Чтобы никаких ТикТоков, передач и инстаграмов с голой попой, поменьше шумихи.
— Да, Владимир Иванович. Это было первый и последний раз.
Каругов уходит, теряясь среди важных мужчин в костюмах, я в смущении дышу чаще, оглядываясь. Все и вправду смотрят на меня, будто обсуждают. Я, когда за Димой на шоу пошла, больше за него волновалась: что ему будет плохо, что семья и окружение его бросят. Но что и меня будут мусолить, как-то не задумывалась. А остальным девчонкам каково? Меня-то Красинский только напугал, а их использовал. Женщины в углу в открытую обсуждают мой наряд, посмеиваясь, и мужик в клетчатых брюках, стоящий справа, тоже косится. Неудобно, что все вокруг в курсе нашей истории. Но я же знала, что так и будет. Готовилась. Уляжется, затихнут. За спиной пошепчутся и забудут, найдется другая история. Только вот девочки из кабинета до сих пор меня расспрашивают, что между мной и Димой. И это напрягает. Потому что они называют его классным и как будто заинтересованы. И я совершенно точно ревную. Ну не дура ли?
А босс вдруг возвращается, посмеиваясь.
— Но все равно вы молодцы, ребята, что этого старого козла прижучили. Давно пора. Он мне никогда не нравился. Король жизни, блин.
А я стою и ощущаю в сердце странную дрожь. Гоню ее прочь, стараясь думать, как лучше добраться до офиса.
На выходе из здания снова вибрирует телефон. В один из мессенджеров приходит сообщение от Димы, с прикрепленной к нему фотографией:
«Как тебе такой беговел? Он крутой. Будь мне два года, сам бы себе такой купил».
Опять это сердцебиение, и даже как будто кислорода немножечко не хватает.
Сделав шаг в противоположную сторону, разворачиваюсь и ищу Каругова.
— Владимир Иванович, можно я обед перенесу и раньше сегодня уйду? Мне очень нужно в четыре дома быть.
Домой я прибегаю без десяти четыре и, обнаружив Ваську в квартире, сразу же мчусь в душ.
— Эй, ты чего это, так сильно испачкалась на работе? — посмеивается Машка, опершись на косяк двери и поедая ложкой мороженое.
— А ты знаешь, жарко было в этом зале огромном, вся вспотела. — Выглядываю из-за шторки.
Затем снова прячусь, тщательно намыливаясь. Лью шампунь на голову, на работе мне запах волос не понравился. Не хочу выглядеть плохо. И уж тем более пахнуть.
— А когда мы переезжаем?
— Как только сложим в коробки вещи. Там отличный ремонт, все новое. Надо только грузчиков найти.
— Я думаю, Дима с этим справится, — хихикает, намекая на очевидное. — Не стоит женщинам лезть в это дело. Скажем, что сегодня переезжаем, и он пришлет кого надо и машину в придачу.
Точно, теперь-то у нас есть Дима, который все решит. И сердце снова бьется чаще и даже немножечко скулит, потому что отчаянно хочется большего, а не только папу для сына.
— Так что, мне с Васькой идти на улицу? — напоминает о себе Машка, причмокивая ванильным пломбиром.
— За ним Дима заедет. — Снова выглядываю, продолжая тщательно тереть подмышки.
Машка смеется, но ничего не говорит. Я смываю пену, быстренько ополаскиваюсь и, выключив воду, вылезаю из ванны.
— Понятно, откуда такая любовь к чистоте и чего ты так рано приперлась.
— Я просто устала на мероприятии, — спорю с подругой. — Вспотела, решила помыться. — Истерично закручиваю на голове тюрбан из полотенца.
Злюсь, что подруга поймала меня с поличным.
— Разве мыться — это плохо?
В это время в ванную прибегает Васька, мы крепко обнимаемся.
— Мыться это хорошо, правда, родной? Даже говорящий умывальник знает, что вещи могут сбежать, если ты грязнуля.
— Мойдадыл! Мойдадыл! Мойдадыл!
— Вот! — Целую малыша в лоб и прохожу мимо ехидно улыбающейся подружки.
Быстренько бегу к шкафу, натягиваю майку и шорты, но сколько ни машу волосами, они все равно еще влажные. Мокрые пряди тут же мочат ткань и, обнаружив, как сильно просвечивается бюстгальтер, я с ужасом снова переодеваюсь. Иду к зеркалу в коридоре, чтобы немного подкраситься и осмотреть себя еще раз, но жутко пугаюсь, вздрагивая от звонка в дверь.
Волосы разбрасываю по плечам, с них все равно течет как из ведра.
— Может, я дверь открою? — подшучивает надо мной Машка. — А то ты бледная какая-то. Того гляди в обморок грохнешься.
Я хочу ее чем-нибудь стукнуть, но она успевает исчезнуть в нашем закутке, именуемом кухней.
Выдохнув, решительно распахиваю дверь и тут же млею, снова ощущая себя совсем молоденькой и чуточку глупой. Потому что Дима улыбается мне, явно не ожидав увидеть.
— О, привет! — смотрит своими глазами чернющими так, как умеет только он.
И я задыхаюсь, словно его огонь уже успел выжечь почти весь кислород в помещении.
С минуту оба стоим и просто смотрим друг на друга.