Беременна от мажоров

Я мотала головой, ёрзала на месте, но всё равно не могла пошевелиться. Антон прижал меня к подоконнику. Толкнулся вперед своим крепким, полуобнажённым телом. Как выброшенная на берег рыба, я судорожно поймала губами воздух. Боже! Его возбуждение упёрлось в мою попку. Твёрдое, горячее. И такое большое!

— Яна, пойми, мы с братом — мужчины в самом расцвете сил. До тебя у нас было много женщин… Мы не можем терпеть год, пока ты не родишь, не восстановишься после родов и, в конце концов, не сделаешь выбор. Я хочу тебя. И мой брат тебя хочет. Ты должна нам дать это. Ты нас мучаешь, сводишь с ума. Ты красотка. Желанная малышка. Я от тебя сатанею. Невытраханный самец — злой самец. Это не мы придумали, а природа. Мы едва не поругались сегодня, помнишь? Потому что наши яйца лопаются от переизбытка жидкостей. У меня, млять, уже давно не было секса. Помоги мне, милая. Подними мне настроение. Избавь от этого грёбанного стояка!

Он сделал глубокий вдох и лизнул меня за ушком. Я поежилась. Задергалась, как в лихорадке, перед глазами быстро-быстро замигали чёрные пятнышки — признак возбуждения.

— Д-да. Я понимаю.

Да, он прав. Он, чёрт побери, прав. Я не могу сопротивляться. Мне правда… придётся ублажать их по очереди? Верно, такие красавцы, как они, привыкли к безлимитному вниманию со стороны женщин. Они привыкли к регулярному сексу. Выходит, я — их поводок. Ублажать себя рукой — не вариант. Надо что-то с этим делать.

И да, чёрт! Я устала бороться с запретами!

Они выиграли. Эти два дьявола добились своего. Я им нравлюсь! Они мне тоже. Мы всё уже обсудили насчёт той вечеринки. Они признали вину. А я их простила. Вот только для меня было дуростью делить с братьями одну постель на двоих. Но как же выбрать между двух искр? Это всё равно, что сделать выбор между своим правым и левым глазом. То же самое, как если бы меня спросили: какой глаз тебе больше нравится? Правый, или левый? Ребёнок-то один. От кого-то из них. Один! А они — два сапога пара. И оба хороши. Очень сложно решить. Спать с двумя — не вариант. Это неправильно. Но меня к ним тянет. И я не понимаю, почему. Наверное, дело в моём эмоциональном фоне и в их притягательности. Во мне проснулась жажда. Во время беременности такое бывает. Всплеск либидо. Это нормально.

Рыкнув, Антон прижал меня лбом к стеклу. Я застыла. Тяжело дышала и прерывисто выдыхала из ноздрей воздух. Так быстро, что стекло вмиг запотело. И смотрела на Артёма. Как он, сбросив с себя плед, начал разминаться, приступив к утренней гимнастики. Покрутил шеей, махнул руками, встряхнул ноги. Потом начал прыгать и приседать. Его ягодицы, обтянутые спортивными штанами, вызывали ещё большие электрические покалывания где-то в районе клитора, который уже набух и увлажнился под тонкой тканью нижнего белья.

Я смотрела на Артёма и не могла надышаться, пока Антон, поддев мизинцем резинку моих трусиков, опускал их вниз. Медленно, дразня. Умелыми наглыми пальцами он юркнул между ног, поймал мой клитор и сильно его ущипнул. Я охнула, невольно сжав ноги, ещё и согнулась пополам, тряхнув головой.

— Что т-ты… нет, Антон. Нет!

Я мычала. Пыталась сопротивляться. Но на самом деле хотела, чтобы он ни в коем случае не останавливался.

— Вот так, малыш, вот ТАК, — надавил сильнее. — Нравится?

Горошинку свело тугим комком. Это невыносимо. Невыносимо, мучительно приятно. Хочется большего. Чтобы меня освободили, избавили от напряжения, расслабили. Выпустили взрыв наружу.

— Хорошо? Классно, да? Мне продолжать?

Я кивнула, чувствуя, как начинает сводить зубы. Пришлось сжать челюсти. Сопротивляться чувствам бесполезно. Эмоции и первобытные инстинкты сильнее меня. Они — два совершенства с горячим, идеальными телами. Безупречные, богатые, завидные парни города. Они — чистый грех в человеческой оболочке. А я — их плен.

— Ты прелесть. Боже, Яна, ты чудо. Я от тебя тащусь. Я хочу тебя, Мармеладка. Можно, я войду? Немножко. Чуть-чуть. Пристроюсь сзади. На полшишечки. И сразу же кончу. Мы ничего не скажем брату, договорились? Он не узнает и не будет ревновать. По-быстренькому.

Я киваю. Я сама не своя. Меня всю трясёт и лихорадит. Колени дрожат, я впиваюсь пальцами в край подоконника, а потом чувствую, как нечто горячее и большое прижимается к моим влажным складкам. Антон надавливает на мою поясницу ладонью, заставляет меня прогнуться, коленом чуть раздвигает ноги пошире и… входит. Очень медленно. Он меня дразнит. Неторопливо растягивает удовольствие. Водит потяжелевшей головкой по складкам, равномерно размазывает влагу по коже. А я дрожу. Прикусываю губу и хнычу. Таких сильных эмоций во время интима я ещё не испытывала никогда.

Он медленно погружается головкой в промежность. Я его тут же сжимаю. Чувствую полноту. Чувствую его внушительный размер. Как он, такой большой, стоячий, горячий, владеет мной. Как вибрирует там, внутри, и хочет лопнуть. Взорваться! Мощным напором спермы, улетев в мир безумной агонии.