Беременна от отца подруги

Я хватаю его за грудки, одним рывком поднимаю с кресла, разглядываю, это глупое покрасневшее лицо и трясу. Трясу так, что у того дыхание сбивается, он стонет, умоляет простить.

— Мы удалили все, Руслан Тагирович.

Отшвыриваю Сергея на пол и снова иду. Ползет как крыса, упирается в стену, жмурится, прикрывает себя руками. Склоняюсь, беру его подбородок, чтоб в глаза смотрел.

— Контракт расторгнут.

Никогда не бил слабых, до этого дня. Замахиваюсь, директор начинает плакать. Нет, уж. Контролирую удар, и трус все-таки получает что заслужил. Умей нести ответственность. Сосуды не выдерживают, и Сергей со всхлипом начинает вытирать ладонью свой разбитый нос.

Здесь мне больше делать нечего, тошно становится находиться в этом гадюшнике.

Возвращаюсь к машине, завожу мотор. Только бы моя девочка осталась жива.

Записи с камер ничего не дают. Вижу только темный седан без номеров, каких по городу тысячи, двух лысых мужчин, Яну и сбежавшего храбреца Толика. Прости меня Степанова.

До ночи бездумно разъезжаю по городу, телефон по-прежнему молчит. Начинается сильная метель, я возвращаюсь в коттеджный поселок, решаю проверить лес. Двигаюсь по узкой местной дороге, проезжаю свой безопасный дом. Ветер только усиливается, нихрена не видно.

Глава 14.

Дворники работают в усиленном режиме, но я все равно щурюсь, пытаюсь контролировать дорогу. Вот черт…

Словно из неоткуда появляется темная фигура, машет руками. Резко жму педаль тормоза, но авто по инерции движется вперед. Секунда, яркая вспышка фар, перед глазами лицо Степановой. Возле самого капота она падает, и внедорожник наконец-то останавливается. Хоть бы не сбил.

Выхожу из машины, под ногами бугристая наледь, обильные осадки и порывы ветра застилают взор. Морщусь, склоняюсь над девушкой.

— Яна! Жива? Я тебя не покалечил?

— Все нормально, Юсупов, сама шлепнулась, скользко, сука.

Помогаю Степановой встать, усаживаю внутрь салона. Умещаюсь на водительское место и вновь смотрю на девушку.

Я поражен настолько, что не могу выдавить и пары фраз, тело будто онемело.

— Руслан, нужно сматываться, увези меня отсюда, — совершенно спокойно произносит она.

Словно робот переключаю коробку на задний ход и осторожно двигаюсь обратно к коттеджу, дорога свободна, какой еще идиот кроме меня, решит кататься в такую метель. Яна тоже сидит в безмолвии, не шелохнется, как кукла.

Съезжаю с дороги, останавливаюсь у наших ворот. Девчонка забирает ключи от дома из бардачка, с невозмутимым видом покидает авто.

А я снова залип, да понимаю, реакция должна быть совершенной другой, однако в глубине души, уже потерял надежду увидеть Яну живой. И сейчас, мне кажется, это все миражом, галлюцинацией. Растираю глаза, крепко жму переносицу.

Через пару минут открываю дверцу, вхожу на территорию, потом внутрь дома.

Промокшая насквозь Степанова стоит посередине комнаты, спиной, недвижимо, словно приведение. Я, медленно приближаюсь к ней, задерживаю дыхание. Резко поворачивается ко мне, бежит навстречу, обвивает мои плечи и виснет. Придерживаю девчонку за талию, пытаюсь разглядеть ее лицо.

Что происходит?

— Руслан, единственный мой, — произносит Яна, утыкается носом мне в грудь. — Обещай, пожалуйста… Обещай, уберечь меня, от лап этого безумца. Ты моя единственная защита, любимый!

— Эм… конечно, понимаешь…

Не успеваю договорить, как Мелочь с силой отталкивается, хватается за лоб, отходит дальше и принимается нарезать круги по комнате.

— Это? Это блять, ты сейчас хотел услышать?!

Она кричит, громко, яростно. Топает ногами по полу, оставляет за собой мокрые следы.

Мой взгляд падает ниже. В носках, разноцветных, бежала по снегу. Теперь Степанову трясет, она никак не может сконцентрироваться, смеется как безумная. Вижу ее стеклянные глаза и зрачки, которые практически перекрывают радужку.

— Что он с тобой сделал?! Отвечай! Наркотой накачал? — срываюсь сам, крепко беру Яну за плечи, заставляю остановиться.

— Я член его видела, Юсупов, — пристально смотрит, сжимает руку в кулачок, подносит к моему лицу, — он воот такой!

Замираю, услышанные слова тонкой струной разрываются и бьют по вискам, обжигающим гневом. Внутри все пылает, разбивает на части, и я чувствую, как увеличивается давление, учащается пульс. Стискиваю зубы, стараюсь дышать ровно. Это последняя ночь для Коэна.

— Он тебя тронул?

— Это не человек, Руслан, — отстраняется и уже спокойнее продолжает, — в нем нет сознания. Коэн псих, свихнувшийся на всю голову! — Яна от шока опять смеется, разводит руки в стороны. — Он хотел насильно отвезти меня на аборт, но сначала трахнуть в бане. Представляешь?

Максимально напряжен, вслушиваюсь в каждое слово сказанное девчонкой. Однако визуальные границы размываются и теперь, вижу перед собой Коэна, точнее то, что от него осталось.

Степанова замолкает, закусывает губу и растеряно смотрит на меня. Я узнаю этот взгляд, наполненный страхом.

Мы в паре метров друг от друга, лицо девушки лишается прежнего румянца и приобретает землисто-серый цвет. Она невольно съеживается, втягивает голову в плечи, еще сильнее округляет свои и без того шальные глаза.