Беременна поневоле

Я с трудом заставил себя успокоиться. Хотя внутри было неспокойно. Я просто наблюдал за секундной стрелкой, мысленно отсчитывая удары.

— Полегчало? — спросил брат.

Прошло сто восемьдесят три секунды. Я отсчитал каждую из них.

— Да. Не нужно меня мариновать в лечебнице. Я в полном порядке.

— Ага. Знаешь, тогда было непохоже.

Я посмотрел на лицо старшего брата. Мы были очень сильно похожи. Только у него глаза мамины, карие, и лицо немного шире, с грубоватой линией подбородка. Но если не брать во внимание эти мелочи, я словно смотрел на себя, повзрослевшую и поумневшую версию.

— Вань, я тебе тысячу раз сказал. Это была последняя капля.

— Да, это была последняя капля моего терпения. Оно закончилось.

Иван поднялся, начав измерять шагами палату. Брат замер у окна, повернувшись ко мне спиной.

— Милу похоронили?

Иван провёл ладонью по голове. Сейчас у него была короткая стрижка. Почти под ноль.

Давно он так стрижётся? Не помню… Кажется, в первый раз я увидел брата с такой стрижкой в ту ночь, когда он вытащил меня из клуба мертвецки пьяным.

— Похоронили, Арс. Или ты думаешь, стали бы дожидаться, пока ты просохнешь?

— Вань, прекращай, — попросил я. — Просто мне башню тогда сорвало из-за расставания и её выкрутасов.

Брат обернулся, сложив руки под грудью.

— Тебе всегда от этой шмары башню срывало. Непонятно только, что ты в ней нашёл.

— Сам не знаю, — признался я. — Реально, брат, не понимаю. Это как бзик.

— Твой бзик уже лежит в могиле. Надеюсь, что теперь ты окончательно покончил со всеми выкрутасами.

—  Да, — согласно кивнул я. — Мне надо вернуться к работе.

— Не беспокойся. Сейчас я занимаюсь делами фирмы.

Я мгновенно поднялся с кровати.

— Нет. Довольно бока отлёживать. Я пришёл в себя уже давно и готов вернуться. Ты зря держал меня в лечебнице три недели. Это впустую потерянное время, Вань.

Брат сжал моё плечо пальцами:

— Знаешь, я так не считаю. Сейчас ты похож на человека, а не на конченного психа.

Я отошёл от брата, размял шею и уставился в окно.

— Скоро кончится ноябрь. А я проебал половину осени.

— Нет, — поправляет меня брат. — Ты проебал почти целый год, пока носился со своими недо-отношениями с этой шалавой Миланой.

Я молча проглатывал справедливые поправки, внесённые братом. У меня было время подумать обо всём.

О Милане, в том числе. Она всё ещё сидела занозой внутри, от которой нарывало гноем. Но я чувствовал, что скоро этот нарыв прорвёт, потом станет легче.

— Даже ничего не возразишь? — удивился брат.

— Нет. Согласен по всем пунктам.

— Так хочется вернуться в нормальную жизнь? — недоверчиво спросил Иван.

— Да. Очень.

Брат отошёл в сторону. Достал телефон и набрал номер своего знакомого, управляющего этой клиникой. Иван попросил, чтобы меня готовили к выписке.

Внутри бурлило радостное предвкушение и нетерпение. За три с лишним недели я возненавидел всеми фибрами своей души стены лечебницы для алкоголиков и наркоманов Хотелось вырваться поскорее отсюда…

* * *

Через час внедорожник брата выехал за пределы территории частной клиники.

— Дай сяду за руль? — я чувствовал себя младенцем, которого впервые вывели на прогулку.

— Не борзей, Арс. Первое время тебя будет всюду сопровождать водитель.

Брат наградил меня тяжёлым взглядом.

— Не просто сопровождать, но и приглядывать, сигнализировать мне. Узнаю, что ты сорвался, отправлю на лечение за границу. На год. В закрытую лечебницу без права посещения. Ясно?

— Яснее некуда, — согласился я и одёрнул рукава джемпера.

Разгладил ладонью джинсы. Мне было непривычно в такой повседневной одежде. Я чувствовал себя чужаком в этой одежде, потому что обычно я натягивал на себя рубашку и чёрный костюм.

— Зарули на кладбище, — попросил я.

— Я знал, что ты это скажешь, — брат иронично хмыкнул, но больше не насмехался надо мной.

Он привёз меня на кладбище и показал могилу Миланы. Старший брат отошёл в сторону, предоставляя мне свободное пространство для скорби.

А я, глядя на дорогущий памятник, не ощутил почти ничего. Мне не верилось, что Милана мертва. Как будто от того, что я не увидел своими глазами, как в землю опускали гроб с телом девушки, её смерть можно было считать фикцией.

Но могила была. Памятник, фото, строки соболезнования. Свежие букеты цветов.

Я поправил один из венков и только потом, прикоснувшись к скорбному атрибуту смерти, понял, что Милана мертва. Совсем. Окончательно.

— Вань?

Брат подошёл ко мне, остановившись рядом.

— Чего?

— Как это случилось?

— Не справилась с управлением. Села за руль не в том состоянии.

— Пьяной? — уточнил я.

— Не пьяной, а нажравшейся таблеток радости. Без шансов. Её головой можно было в футбол играть, — мрачно пошутил Ваня.

Потом брат пристально посмотрел на меня, впиваясь пристальным взглядом, словно искал следы одержимости.

Пока не было ничего. Сердце билось ровно и спокойно. Минутой ранее я принял смерть бывшей невесты.

Гораздо больше меня интересовал другой вопрос.

— Со мной в клубе была девушка. Я принял её за Милану. Что с ней?

Ваня приподнял уголки губ, обозначая улыбку.

— Я решил эту проблему.

Брат посмотрел на часы и хлопнул меня по плечу.