Беременная для альфы (СИ)

Язык умело очерчивал складочки, проникал внутрь, рождая целых ворох мурашек и непередаваемого блаженства. Я готова была на все, готова была умолять его не останавливаться и трахнуть уже меня по-настоящему, когда Егор резко поднялся, быстро поцеловал в губы и резко вошел в меня, наполняя до самого конца.

— Да! — я закричала, моментом погружаясь в блаженство оргазма, который не заставил себя ждать.

Егор двигался быстро, вбиваясь в меня словно собственник, который решил закрепить свое право.

Мои ногти царапали ему спину, я задыхалась, готовая вот-вот потерять сознание от волн оргазма, что накрывали волна за волной. Никогда раньше я не испытывала такого блаженства.

Последний быстрый толчок, и Егор хрипло выдохнул мое имя, замер, балансируя надо мной, стараясь не упасть, не придавить, но я сама притянула его к себе, желая ощутить тяжесть его тела.

— Ты великолепен, — удовлетворенно сказала ему. — Но я все равно хочу нормальный человеческий завтрак.

— Меня было мало? — улыбнулся он. — Можем повторить.

— Можем, — согласилась и спихнула его с себя. — Но позже. Сейчас будет яичница и кофе.

— Ты прелесть, — Егор чмокнул меня в лоб. — Я в душ.

Кивнула, наблюдая как великолепное тело покидает постель, подобрала слюни, натянула его футболку и отправилась на кухню делать завтрак.

Весело напевая, достала сковородку, включила питу, налила масло и пошла к холодильнику, когда в глазах вдруг потемнело.

Низ живота наполнила резкая тянущая боль.

Я схватилась за стол и начала опускаться на пол, но стало только хуже и я замерла в нелепой позе. На глаза навернулись слезы, я не представляла, как вообще такое можно терпеть. Первой мыслью была жалость к себе, а потом пришел ужас, страх за ребенка, которого я носила под сердцем. ведь если у меня болит живот, значит, с ним что-то не в порядке, значит…

— Егор! — заорала, что было сил, и вот теперь уже повалилась на пол, но осознанно, стараясь свернуться калачиком, чтобы унять эту безумную боль. ничего не помогало, становилось только хуже. Егор не приходил и не приходил. Я почувствовала, как по щекам катятся обжигающие слезы.

Мой малыш! Нет! Я ни за что не могу позволить, чтобы с ним что-нибудь случилось! Он не виноват, что его мамаша — полная дура!

— Егор, — всхлипнула, прижимая ладони к совсем плоскому животу, надеясь, что это поможет. Глупая надежда, но единственная сейчас.

— А вот и я… Лиза, что с тобой! — я почувствовала осторожное прикосновение, открыла глаза, но из-за слез все вокруг расплывалось. — Что случилось? Тебе больно?

— Больно…

— Потерпи, потерпи, любимая, я вызову скорую. Сейчас.

Я больше не чувствовала его рядом, но слышала, как Егор, матерясь, ищет телефон, ругаясь, звонит в скорую, требуя, чтобы скорая приехала как можно быстрее.

В голове билась только одна мысль — чтобы с ребёнком все было в порядке. Он был размером с горошину, но я уже любила его и делала ему всего самого лучшего. Потерять его всеравно что потерять часть себя. Эта мысль заглушила боль, отодвинула на второй план, а на первый вышли инстинкты — материнские и нимфячьи.

В учебнике по расоведению я когда то читала, что в древние времена нимфы ради спасения жизни могли слиться с природой и впасть в транс. Выйти из него непросто, но возможно. Это только в древних легендах нимфы навсегда остаются ивами, ручьями, эхом в пещере.

Я должна попробовать! Это сохранит ребёнка, приостановит наш жизненный путь до тех пор, пока нас не спасут. Осталось только понять, которая часть природы готова принять меня в свое лоно и оберечь от опасности. Стоило мне подумать об этом, как во мне все зазвенело, откликаясь на зов, древний как сама жизнь. Ветер, вольный и легкомысленный готов был принять меня в свои объятия.

Я замерла и почувствовала, как боль проходит, уходят страхи и тревоги, а тело истончается, становится легче. Становится ветром. Я становлюсь частью природы, могущественной и незыблимой. Маленький глупенький ветерок по имени… А, не важно. У ветерка нет имени.

— Лиза!.. — ворвался в мою безмятежность отчаянный крик.

Он отрезвил, оплел душу верёвкой, не позволяя полностью отдаться природе. Этот крик стал той ниточкой, что могла вернуть меня в реальный мир. Лиза… Меня зовут Лиза! Я не ветерок, а нимфа! Глупая беременная нимфа, спасающая своего малыша!

И природа согласилась отпустить меня, оставить пути отступления. Я больше не была лёгкой и прозрачной, теперь ветер как кокон окутал моё материальное тело, замедляя моё время в мире. Настолько, чтобы успели спасти моего малыша. А остальное… Остальное только в руках Егора. И он назвал меня любимой. Мой родной.

Егор

Я тысячу раз пожалел, что вызвал скорую. Дожидаясь врачей, я метался по комнате раненым зверем и пытался убедить себя, что везти Лизу в больницу самому в таком состоянии было рискованно. Для нас обоих. Руки у меня тряслись так, что я с трудом удерживал телефон. За рулем я бы обязательно врезался во что-нибудь. И еще неизвестно, что с Лизой и можно ли было нести ее на руках.

Скорой не было всего минут двадцать, но мне показалось, что прошла тысяча лет. Лиза тихо и неглубоко дышала.