Беременная для Зверя (СИ)

Бумага местами так сильно промокла, что едва не рвётся. Выдранный листок в клеточку. Из блокнота, видимо. Кривые буквы. Наспех нацарапанные.

«Я сабрал самую спелую вишьню. Надеюсь тебе панравиться»

Смеюсь. В тишине огромной комнаты смех звучит неожиданно громко. Тахир — тот ещё грамотей. На мгновение во мне просыпается учительница и хочется пройтись по записке ручкой, с красной пастой, чтобы исправить ошибки. Но на записке и так много тёмно-красного, расплывающегося пятнами…

Как будто знак.

Глава 97. Арина

Жду появления Зверя, как пришествия чуда. Но его нет. Решимость поговорить с ним с каждым часом тает. В другое чувство перерастает. Тоска. Такой я ещё ни разу ощущала. Она меня живьём жрёт. Выхватывает огромные куски прямиком из души. Кажется, ничего не осталось. Но эта тварь находит, чем ещё полакомиться. Всё с ног на голову переворачивает. Макает в трясину уныния.

Ночь прошла неспокойно, а на следующее утро я должна была в клинике появиться. Но вместо этого медики приехали домой. Взять все анализы. Осмотр на дому. Дикие ощущения. Ещё более дикие мысли. Чувствую, будто удавка вокруг шеи стягивается.

На прогулке едва передвигаю ногами, не проведя и получаса в саду, сворачиваю к псарне. Но близко не подхожу. Наблюдаю издалека, как Тахир и ещё один парень тренируют собак. Оба парня кажутся до смешного неуклюжими в специальных ватниках, которые сложно прокусить пасти овчарки. Но зверьё нападает по команде. Чётко. Как слаженные механизмы. Наблюдаю заворожённо, а сердце непонятно от чего сильно колотится. Когда Вулкан проносится тёмной тенью, я отхожу дальше от сетки. Такая здоровая махина порвёт. Не раздумывая. Но Тахир доволен. Смотрит на своего пса с гордостью.

Лишь потом, заметив меня, подходит к сетке, так и не сняв специального снаряжения.

— Сегодня у нас жарко, — отирает пот со лба. — А ты как? Плохо, что ли? Выглядишь совсем расклеенной.

— Ерунда. Спасибо за вишню. Но больше так не делай.

— Не делать как? — уточняет парень.

— Передавать записки, — отвечаю твёрдо. — Я её выкинула. Зверь узнает, порвёт. Голыми руками.

— Но я же…

— Даже если это простая благодарность. Не стоит рисковать. Спасибо можно и так сказать.

Вулкан разваливается у ног хозяина, грозно порыкивая по сторонам. Помощник Тахира гоняет овчарку по специальной полосе препятствий. Вижу, как недобро косится Вулкан в сторону других собак. Как будто Король положения, который должен быть один.

— Как знаешь, — Тахир наклоняется, почёсывая Вулкана за ухом. — Может, я не просто спасибо сказать хотел! — быстро выпаливает. Как будто камни раскалённые язык жгут. — Ты мне нравишься.

Я отшатываюсь назад. Паникую почему-то. Это неправильно, крутится в моей голове. Я не его. Но Рустама. Даже фантазируя, трогать нельзя. Так во мне отпечаталось мысль о том, что Зверь считает меня принадлежащей ему. Прожгло насквозь и даже слова о симпатии мной воспринимаются, как нечто кощунственное.

— Забудь. Прямо сейчас. Если жить хочешь. Дурной!

— А что? — нагловато усмехается Тахир. — Тебя, как вещь, присвоили. Вещь можно и отобрать.

— Я не вещь.

— Но Зверь к тебе только так относится!

Тахир говорит вполголоса. Между нами натянута сетка и есть свободное расстояние, но взглядом парень меня на месте удерживает. Колким и режущим, опасным как-то по-особенному. Холодок под кожу запускает.

— Только послушай. Я… буду с тобой хорошо обращаться. Ласково. Заботиться, — голос парня по мере сказанного обороты набирает, становясь обжигающим. Безумным. — Я место знаю, как сбежать можно. Я всё проверил и…

Я разворачиваюсь и бегу прочь. В дом залетаю быстрее ветра, поднимаюсь в комнату и захлопываю дверь. Прислоняюсь к двери. Ничего не слышано. Только сердце бешено колотится, оглушая рёвом.

Это неправильно.

Тахира не в ту сторону понесло. Но мне ли не знать, что чувства контролю не подлежат. Они могут даже на голой пустоши, где нет ничего, кроме похоти, прорасти.

Но мне это не нужно. Бежать я не хочу. Не буду. Рустам просто очень занят. После изгнания Исаевых работы прибавилось. Друга лучшего Зверь сам лишился, а ведь Ризван многое решал.

Рустаму тяжело. Мне — в разлуке и неведении тоже нелегко. Сомнения и ревность душу рвут на клочки. Но сомнения — это не повод бежать. Я не хочу наломать дров по глупости.

Я не предам своего Зверя. Ни за что.

Но могу ли предать смерти другого человека? Я должна рассказать Рустаму. О намерениях Тахира. Но это — смертный приговор. Однозначно.

Остаток дня и вечер проходят, как в тумане. Мысли цепляются одна за другую. В голове — круговерть демонических плясок.

Ночь — ничуть не лучше. Засыпаю урывками. Длинные лапы кошмаров в сны проникают. Раскрашивают всё пугающе красным. Красное на белом расползается огромными пятнами, и фоном играет какая-то музыка. Медленная. Завораживающая. Как голос сирены. Не получается, ни выкинуть из головы, ни противиться зову…