Беременная для Зверя

Ей рот приходится раскрывать так, что губы — внатяг. Но старается. Умничка. Всасывает сама. Сначала языком, потому губами влажными, как по науке. Подпереть не забывает, в небо уткнуть и посасывает потихоньку так. Чётенько работает. Дурная похоть к концу болта приливает. Больше распухать уже некуда, а он крепчает. Гвозди долбить можно. Твёрдый, что почти больно.

Но Малая свою работу выполняет. Глаза слёзками поблёскивают, но она пыхтит. Жарко носом дышит. Старается, одним словом. Без подсказки действует. И так ладно, что похвалить её хочется.

Матерком плеснуть. Разогреть. Жару добавить. Не мне — я пылаю. Ей самой.

Но она глаза прикрывает и жёстче обрабатываь начинает.

Так что разогрев отменяется.

Изо рта выпускает. Дышит тяжело. Часто. Раскрасневшаяся до ужаса.

Неужто насосалась уже? Быстро же ты… устала. Но она иначе делает. Целует опять.

Всю длину губами клеймит. Вертит, как рубильник. Зацеловывает. И это не хуже, чем драть в горло, оказывается. Патокой её мягкой и нежной заволакивает. От такого количества сладкого сахар в крови зашкаливать будет. Однако ж не трескается рожа. Только стонать хочется. И просить. Чтобы не пытала. Нет. Лучше приказать. Одёрнуть. Не сметь так пленить. В капкан опасный гонит. Потом это мерещиться станет.

Но я сейчас ей руль передал. Сам. Она управляет.

И справляется… же.

Нацеловавшись, блаженная, снова всасывает в рот. Коротко и поглбуже.

Щеки к делу подключает так, что ствол захвачен со всех сторон оказывается.

Трындец… Я в плену. И выбираться не хочется. Только если ещё глубже. В неё.

Она в раж входит. Одной рукой себе помогает, поддерживает. Второй мошонку накрывает. Яйца в ладони катать начинает. Выдоить меня хочет, не меньше.

Ведь сверху ртом быстрее и жёстче наяривает. Снизу — мягонько так, ласково…

Звук слышится. Подавленный. Я её голову отстраняю. Снова. Стон приглушёный. От неё.

— Течёшь на меня?

Она шумно сглатывает и к болту без слов тянется. Только быстро вверх смотрит и глаза в знак согласия прикрывает. Моя сука… Моя… Течёт. Признала. Умница.

Бери теперь глоткой.

Пальцами массирую горло её, постанывая. Скоро весь агрегат погрузится в неё. Сама втянула.

Захват пальцев крепчает. Как и движения её сосущие. Малая уже не жалеет хер мой железный, а берёт его мощно. Сосёт.

Кайф…

От самого конца и по всему телу разрядом электрическим прошибает. Потом втягивает до упора и замирает. Болт как намагниченный к задней стенке глотки прилип. Держится. Трясётся от похоти. Потом медленно назад. С оттяжкой мучительной и резко хапает. Млять… Сожрёт меня, не иначе. Жаднее становятся наскоки на хер. Резвее. Разгон она берёт. Скорость отлаживает. Регулирует весь процесс. Я только зритель на трибунах, у которого олл инклюзив.

Полностью же да? Я ведь её одним раундом не отпущу. Если в рот спущу, сразу же нагну и звезду опробую. Болтом запечатаю. Там его место. Родное. Притёртое.

Позвоночник словно напополам перекусывает, когда Малая полностью берёт. Глоткой держит. И быстро-быстро посасывает. У меня сил держаться не остаётся.

Ощущения и мысли — в фарш. Месиво огненное.

— Распахни. Дай засадить…

Голос не приказом звучит, а просьбой. Малая вперёд подаётся. Пальцы её волосы жёстко цепляют. Теперь сам дубиной машу. Бёдра чётко движутся. Засаживают. Бьют. Член вонзается резко и мощно, как отбойный молоток. Вот так надо. Без тормозов. Долбёжка сочная. Слюни её по подбородку текут. Мордаха красная. Глаза слезятся. Но всё равно вверх, на меня смотрит. Я её рот имею, а она мне душу взглядом ебёт.

Не выдерживаю. Крюк этот мощный прямиком в сердце вонзается. Давление в шарах переполненных, как на дне океана, в несколько атмосфер. Семя хлёсткой струёй вырывается. В рот её. Заливаю горячим. Пальцы разжимаю. Гнёт ладони снимаю. Она сама глотает. Трясясь. Потом медленно по болту ртом движет. Слизывает. Всё до капли. Как положено. Чётко урок усвоила — болт от чистоты скрипеть должен. Потом отстраняется и остатки языком по губам подхватывает.

Балдею я с нею…

Дышит тяжело. Загнанно. Трясётся и взглядом молит. Трахнуть. Дать ей кайфануть. Заслужила.

— Потекла?

Кивает, краснея. Ай да Малая… Только что болт обсосала так, что у меня мозги набекрень, а всё туда же, краснеет, будто едва из пансиона благородных девиц выписалась.

— Разденься. Покажи себя.

Она раздевается. Быстро. Без желания прогнуться и показать себя опытной. Но меня её тело манит. Как по сантиметру обнажается, наблюдаю. Желание к концу болта в десятикратном размере приливает.

— Стой! — окрикиваю, когда её пальцы на кромке трусиков замирают.

— Что?

— Развернись. Лицом в постель и жопу подними так, чтобы я видел, какие у тебя трусы мокрые.

— Но…

Дурёха. Чё ждала, спрашивается?

Шальная…

— Делай, — рычу, сатанея. Болт трясётся. Похотью его раздувает. Снова в бой рвётся. На конце его жажда неутолённая.

Всхлипывает и разворачивается, как сказал. Лицом в постель, ягоду свою вверх оттопыривает. В башке жесть что творится начинает, когда мои пальцы ткань трусов нащупывают. Трындец. Не просто потекла. Потоп устроила. Реальный. Влагой из звезды хлестало так, что трусы насквозь промокли.