Беременное чудо (СИ)

– Ну как? – взволнованно спросила Белла, помогая мне надеть шубу.

– Отлично, – поспешил я заверить ее.

– Что сказал доктор? – не унималась Белла, дергая меня за рукав.

Растерявшись лишь на секунду, я с готовностью протянул ей медицинскую карту:

– Он все записал сюда.

– Ты такой молодец! Самый лучший! – остановившись на ступеньках клиники, улыбнулась Белла. – Я боялась, не представляя, как ты пройдешь через это. Но теперь так горжусь тобой… И люблю…

– Я тоже люблю тебя, – погладив ее по щеке, прошептал я и, встав на цыпочки, нежно поцеловал, забыв о том, что в данный момент, по странной причуде судьбы, целую собственные губы.

***

Проснувшись тридцать первого декабря все еще счастливым обладателем бюста второго размера и необъятного беременного живота, я не расстроился. Ну почти. Нельзя сказать, что я смирился или начал отчасти ощущать себя женщиной. Вовсе нет. Просто в какой-то момент поймал себя на мысли, что начинаю относиться к случившемуся, как к чуду (желательно все же, временному и скоротечному).

Как много мужчин может похвастаться тем, что познакомились со своим ребенком прежде, чем он появился на свет? Ни одного. Кроме меня, конечно.

Всю беременность Беллы я каждый день здоровался с ее растущим и округляющимся животом, гладил его, говорил, как сильно мы его любим, желал ему спокойной ночи, целовал и чувствовал, как мне отвечают с той стороны уверенными толчками. Однако все это не могло подарить мне и сотой доли той связи с сыном, которую я ощущал теперь. И речь сейчас не о связи между телом Беллы и ребенком, обусловленной самой природой. Это именно я с каждым днем узнавал о нашем малыше что-то новое: то, чего никогда не узнал бы, не окажись временно беременным.

Например, ему категорически не нравилось, когда я ложился на левый бок, и он самозабвенно возился до тех пор, пока я ни переворачивался на правый – видимо, упрямство досталось ему от матери. А еще наш сын, наверняка, станет боксером, и уже сейчас регулярно отрабатывал хук справа. В такие моменты на нашем с Беллой беременном животе проступал бугорок, который можно погладить, тогда малыш успокаивался, и выпуклость исчезала.

Все эти открытия и милые моменты нашего с сыном контакта с каждым днем доставляли мне все большее космическое удовольствие. В то же время «приятные» бонусы в виде ноющей поясницы, изжоги, от которой уже ничто не спасало, и прочих «радостей» беременности потихоньку сводили с ума, делая мою и без того расшатанную гормонами нервную систему совсем уж никчемной, как домики у двух незадачливых братьев из сказки про трех поросят. С другой стороны, это во многом помогло мне понять Беллу и ее странное поведение, которое теперь казалось не таким уж и странным.

Так или иначе, но последние дни уходящего года между нами царили абсолютная гармония и взаимопонимание.

Весь день мы пролежали на диване, развлекая себя просмотром старых черно-белых фильмов, а вечером устроили небольшой ужин при свечах, понимая, что в ближайшее время нам будет не до романтики.

– Могу я ангажировать Вас на танец? – после третьего бокала яблочного сока осмелел я.

– Конечно, – кокетливо улыбнулась Белла, отчего мое лицо вмиг лишилось всякой мужественности. Удручающее зрелище, надо сказать. – Хотя бы раз в жизни моя привычка вести партнера окажется к месту.

Однако в итоге определить, кто кого и куда вел, было сложно, ибо максимум, что позволял наш беременный живот, – это, обнявшись, топтаться под музыку в центре комнаты.

– Как же хорошо и уютно, – умиротворенно вздохнула Белла.

– Но могло бы быть еще уютнее. Мне так уж точно, – все же проворчал я, хотя и не собирался этого делать.

На мой неуместный выпад любимая лишь передернула плечами и поплотнее прижалась ко мне.

В следующую минуту случилось нечто странное: теплая жидкость потекла по моим ногам, однако никакого характерного давления внизу живота я не испытывал, что со мной в последнее время вообще случалось нередко.

– Кажется, мне срочно нужно в туалет, – сдавленно пробормотал я, отстраняясь от жены, но, посмотрев себе под ноги, где собралась приличная лужица, растерянно добавил: – Точнее, уже не нужно.

– О боже, Эдвард! – испуганно вскрикнула Белла, проследив за моим взглядом. – Это же вОды!

– Ну да, вода, – не стал спорить я, все еще плохо понимая причину ее паники.

– Да нет же! У тебя отошли воды! – любимая больно схватила меня за плечи и, наклонившись, заглянула мне в глаза. – Ты рожаешь, Эдвард.

Несомненно, эта фраза оказалась самой страшной и сумасшедшей в моей жизни. Она, как ураган, ворвалась в этот тихий, праздничный вечер, разом разрушила всю романтику и умиротворение, превратив нас с Беллой в двух безумцев, бестолково мечущихся по квартире.

– Где сумка с приданым малыша?! – мой запыхавшийся голос, доносящийся из кухни.

– Да уж точно не там, где ты ее ищешь!..

– А документы? – теперь уже из ванной.

– В унитаз я их не смыл, не беспокойся! Лучше стяни с меня эти ажурные чулки: я отказываюсь в них рожать!

– А ключи от машины?.. – мое недовольство явно было проигнорировано.

– Черт, да я вообще отказываюсь рожать!