Беременность на сдачу (СИ)

Я поднимаю его на ноги и толкаю к машине, опрокидываю на капот и ударяю по лицу еще раз. Сжимаю его шею и с садистким удовольствием смотрю за тем, как он обхватывает мою руку. Хуй тебе, братец. Я слишком часто посещаю зал, чтобы твои худенькие ручонки хоть что-то сделали.

— Послушай меня. Я благодарен тебе за ту папку, которая лежит в машине, за то, что ты подвел своего Олежку и отдал ее мне, но я ни за что не стану называть тебя братом и наши отношения ни разу не станут прежними. Даже если ты исправился и стал прекрасным мальчиком, я один хер не стану с тобой общаться. Понятно?

Отпускаю его и отбрасываю от себя, огибаю машину и сажусь в салон. Демьян отходит от машины на тротуар, а я завожу двигатель и выезжаю со стоянки. Спасибо и на хуй.

Увы, судьба, блять, решает, по-другому. Пока я думаю, как использовать документы и передаю их своим юристам, Олег действует. Использует, сука, то, что лишает меня ЛевиМеда. А после заказывает меня. И узнаю я это не от тех, кому поручил это дело, а от брата, сука.

Олежка таки выжидает несколько месяцев и ударяет тогда, когда Вероника вот-вот родит. Вряд ли меня станут трогать в Берлине, но один хер страшно за нее. Именно поэтому я беру в руки телефон и набираю Демьяна.

— Уничтожь его, Дем. Я, блять, готов в ноги тебе падать, но сделай так, чтобы я о нем больше не слышал.

— Настолько все плохо?

— Я хочу увидеть своего ребенка. И счастливое лицо жены.

Мы разговариваем еще немного, после чего мне приходится вести Веронику в больницу. И все время я оглядываюсь, пытаюсь поднять взгляд и рассмотреть красную точку на лбу. Глупо, но я делаю именно это.

Я впервые беру на руки сына и дочь и улыбаюсь. Хрена с два я передам это щемящее чувство в груди, когда ты берешь своих детей и вдыхаешь их запах, ищешь знакомые черты свои и любимой женщины и понимаешь, что перегрызешь глотку любому, чтобы видеть как они будут расти, как сделают первые шаги, как научатся самостоятельно есть и произнесут первые слова.

Сегодня мне нужно забрать Веронику из больницы, поэтому я приезжаю пораньше. Завтра я должен вылететь в Россию, чтобы разобраться с Олегом. У нас с Демом запланирован свой способ достать эту мразь, и я с радостью приведу его в действие. Именно поэтому, когда Вероника разворачивается от стойки регистрации и спрашивает:

— Где дети?

Я, блять, хочу завалить Олега и забыть о том, что он когда-то существовал в моей жизни. Я многого лишаюсь, теряю половину состояния и всячески отбиваю его удары, чтобы жена, не дай бог, не нервничала. Один бог знает, чего мне это стоит. И одинаково, она не верит, нервничает, переживает. Даже сейчас спрашивает где дети, боясь, что их отберут.

— Они с Демьяном, — говорю я, а Вероника в ужасе распахивает глаза.

— С твоим братом?

— Вероника, послушай, он помогает мне с Олегом, — я тяну к ней руки, но она уворачивается и идет на выход. — Постой! — кричу я, но Ника только разворачивается и говорит:

— Отвези меня к ним. Чем ты думал, когда оставлял наших детей рядом с тем, кто работает на Олега?

— Тем же, чем думала ты, когда пошла к нему беременная, — бросаю ей и ненавижу себя за то, что говорю это.

Черт.

— Я не знала, — вяло оправдывается она, виновато опуская глаза.

— Прости, — тянусь к ней, но она уже залезает в автомобиль, игнорируя мои попытки.

На хуй. Я тоже стараюсь. И я, блять, не железный. Ей придется мне поверить. Мы приезжаем в квартиру минут через двадцать. Ника игнорирует меня и вылетает из машины, несется к дому и залетает внутрь. Я едва поспеваю за ней, но так же, как и она перепрыгиваю через ступеньки.

Останавливаюсь на пороге, где стоит девушка. Вещи с вешалки валяются на полу, зеркало в прихожей разбито, и я подозреваю, что также и в других комнатах.

Вероника несется внутрь, но не находит детей, что уже ожидаемо. Я прикрываю глаза и заваливаюсь на раму двери. Охуенно ты проебался, Матвей, думаю, прежде чем маленькие кулачки ударяют меня в грудь.

— Это ты виноват, — сквозь слезы кричит она. — Ты виноват. Как ты мог оставить их? Как мог забрать сюда? И как мог не сказать, что они в опасности? Что мы в опасности?

— Прекрати, — достаю телефон, но не успеваю позвонить.

Ника прислоняется к стене и оседает на пол, а я присаживаюсь рядом с ней.

— Все будет хорошо, — успокаиваю ее. Слова звучат чертовски фальшиво, но я больше ничего не могу сказать. Я не знаю, что произошло и почему Демьян не сдержал слово.

— Нет, — она мотает головой. — Нет, ничего не будет. Ты не нужен мне, не нужен. Я верну своих детей без тебя.

На тебе, Матвей. Вот оно твое “так будет лучше” вот она твоя игра в благородство, вот то, ради чего ты старался. Доволен? А ни хуя. Боль в груди жжет до такой степени, что хочется доломать то, что еще не сломали. Если это, сука, Олег… блять.

На телефон поступает звонок от Демьяна и я, не долго думая, отвечаю. Жду, что услышу по ту сторону Олега, но говорит брат: