Беременность в планы (не) входила, или игры богатых мужчин

Шла по коридору обратно в зал и вдруг, мне навстречу из какой-то комнаты вышел Седов-старший и перегородил мне дорогу!

– Да что же это такое? – рассердилась я и спросила, не скрывая своей злости: – Что вам нужно?

Он прошёлся по моему телу оценивающим взглядом и, улыбнувшись, сказал:

– Гляжу, ты, любишь украшения, Ксения. Тебе идёт носить дорогие ожерелья. Думаю, что подарю тебе одно из своей коллекции. Лазарь оценит.

Он тут же развернулся и ушёл.

Я не поняла смысла его слов и чтобы, не дай Бог, ещё кого не встретить, быстро вернулась за столик к Лазарю. Потом расскажу Лазарю про Седова. Может, он что-то зашифровал в своих словах? Может, это была угроза?

* * *

Игорь Павлович Седов

Сел в автомобиль и резко приказал своему водителю:

– Вези меня в аэропорт!

Упёртая сволочь, этот Романовский.

Не ожидал от него такого, не ожидал.

Верно сказал немец, переиграл меня этот ублюдок шрамированный. Переиграл, а зряяааа…

Но ничего. Я тоже умею играть не по правилам. И даже люблю.

А эта игра будет крайне жестокой. Посмотрю я, как он запоёт и какая у него будет рожа, когда его красавица лишится головы.

Достал новый телефон, вставил туда чистую сим-карту и набрал номер своего человека.

– Слушаю.

– К моему возвращению подготовь то бриллиантовое колье.

– Какой заряд установить?

– Поставь на максимум.

– Будет сделано.

Тут же вытащил симку, переломил её и вместе с телефоном выбросил из окна машины, что неслась по трассе со скоростью больше 100 км/ч.

Глава 22

Ксения

Проснулась от ощущения, что самолёт Лазаря всё ещё летит. И летит слишком долго.

Лёжа в удобном и мягком кресле, завёрнутая в тёплый плед, я ещё витала во сне. Но лёгкая встряска самолёта вернула в реальность. Распахнула глаза и сладко зевнула. Как же хорошо, скоро мы окажемся дома. У Лазаря всё получилось. Про Седова он сказал мне не переживать, что сам с ним разберётся.

Когда я ему рассказала про тех двух куриц из ресторана и о том, как они намеревались от меня избавиться (заплатив мне денег, ага), Лазарь лишь сказал, что кроме меня его никто не интересует. Было приятно слышать такой ответ.

Лазарь сидел рядом и читал книгу при свете светодиодного светильника. В одной руке он держал книгу, а в другой чашку чая.

Его лицо было сосредоточенным и серьёзным. Глаза бегло прочитывали содержимое, видимо очень увлекательной книги, между бровями пролегла складка, которую мне захотелось разгладить тёплым поцелуем.

Я смотрела на этого мужчину и поняла, что могу смотреть на него бесконечно.

– Перестань,– вдруг сказал он и сделал глоток из кружки. Потом перевёл взгляд на меня.

– Что перестать? – улыбнулась ему.

– Смотреть на меня,– сказал он.

Хихикнула в ответ.

– А мне нравится на тебя смотреть, Лазарь. Ты такой… загадочный, очень серьёзный, словно мудрец, который познал истину.

– Мудрец? – хмыкнул он и покачал головой, откладывая книгу. Чашку он поставил на столик в специальный держатель, чтобы не опрокинулась.

Он переместил меня к себе и крепко обняв, произнёс в самое ухо, щекоча своим тёплым дыханием:

– Мудрецы только и занимаются тем, что думают о мироздании, а я думаю совсем о другом. Точнее, об одной прекрасной женщине…

В горле вдруг пересохло, а тело задрожало в предвкушении.

– И кто же она, можно узнать? – прошептала в ответ и повернулась к нему. Наши губы практически соприкоснулись.

– Это мой секрет,– выдохнул он мне в губы.– Но кое-что ты можешь узнать о ней.

Закусила губу, чтобы совсем уж не светить своей счастливой улыбкой.

– Она невозможно нежная, ласковая, отзывчивая, добрая, красивая… И это чудо принадлежит мне. Вся. Без остатка.

Его голос был хриплым, возбуждающим, глаза ласково исследовали моё лицо. Руки гладили шею, подбородок.

– Как же ей повезло,– прошептала в ответ.

– Думаешь? – посмотрел он мне прямо в глаза, словно ища в них подтверждение моим словам.

– Безусловно. Такой мужчина, какой есть у неё – мечта любой женщины.

– Ксюша… – прошептал он и поцеловал.

Наши губы очень медленно двигались в такт друг друга, языки, словно заново знакомились. Чувственный, сладкий, долгий и такой нежный поцелуй, что у меня невольно поджимались пальчики на ногах. Зарылась в волосы Лазаря и прижалась к нему теснее. Хотелось утонуть в нём, раствориться, слиться… Всегда быть рядом.

Вдруг, самолёт снова тряхнуло. Мы оторвались друг от друга, и Лазарь посмотрел куда-то в сторону, мимо меня.

– Простите, Лазарь Львович,– произнесла стюардесса.– Мы входим в зону турбулентности. Ксении Михайловне нужно вернуться в своё кресло. И пристегните ремни.

Смущённо засмеялась и спрятала лицо на груди Лазаря.

– Как стыдно,– произнесла сквозь смех.

Лазарь помог мне перебраться обратно в своё кресло и сам застегнул ремень, потом уже занялся собой.

– Ничего стыдного не вижу,– заметил он.– Ты – моя женщина, Ксюша. И мы не делали ничего постыдного.

– Мы целовались.

– Поцелуй – это невинная ласка. И знаешь что.

– Что?

– Пора тебе уже избавляться от своей излишней стеснительности.

– Я не стеснительная.